— Нет, слушай, слушай. «Все братья и сестры должны любить друг друга, тогда они будут счастливы. Ведь люди умней животных, им дано это пре… пре… прекрасное чувство».
— И это все? — спросил Лайам, и тут они увидели, что Харриет пальцем показывает на дверь, где стоит Джим.
Ребята мгновенно привстали и придвинулись поближе к девочке. Их лица были сосредоточены и напряжены, Лайам с Биллом были готовы к драке. Джим был впечатлен.
Он медленно опустил рюкзак и присел на корточки, вытянув руки, чтобы Харриет сама подошла к нему.
— Смотри, — обратилась она к Джиму, отстранив руки ребят, готовых прийти ей на помощь. — Дядя Джим, смотри!
В руке у нее была сломанная и грязная макаронина. Она взяла один ее конец в губы и сдула перышко со своей перепачканной ладони.
— Хорошая игра, — сказал Джим. — Трубочка. В джунглях, откуда мы только что вернулись, тоже играют в трубочку Хочешь домой? Увидеть маму?
Харриет смотрела на него с сомнением.
— Дядя Вебстер тоже вернулся, и Сара-Джейн. Уверен, у миссис Перкинс найдутся для тебя макароны, чтобы сделать трубочку.
— Держи, — вдруг раздался голос, красивее которого Джим еще в жизни не слышал. Он повернулся и увидел девочку лет пятнадцати, такую же оборванку, как и остальные ребята, с прищуренными глазами, стройную и чумазую. У нее был голос, который, как сразу подумал Джим, он не забудет до конца своих дней. Девочка протягивала Харриет коричневый бумажный пакет. — Вот, возьми с собой. Это тебе на обед.
Малышка достала что-то из пакета и флегматично разжевала.
— Сушеный инжир, — пояснила Брайди. — Нашла в мешке. Там еще много.
Джим поднялся. Мальчишки все еще были настороже, однако всеобщее напряжение спало.
— Что случилось? — спросил Джим. — Она была в Клэпхеме?
— Да, — ответил парень с подбитым глазом. — Мы ворвались туда вместе с мистером Голдбергом и вызволили ее.
— А тому парню на голову горшок сбросили! — добавил другой, у двери.
Джим улыбнулся. «Дважды за ночь! — подумал он. — Значит, я ошибался…»
— Молодцы! — затем обратился к Биллу: — Любишь читать?
— Да, — ответил малый с рассеченной губой. — Читаю все, что сумею раздобыть.
— Я пришлю тебе целую стопку детективных романов. Полагаю, вы немного поистратились, приглядывая за этой юной леди. Вот вам пять фунтов. Вы все просто молодцы.
Деньги тут же были приняты с благодарными кивками. Все поняли, что Джим вполне реалистично оценил их старания.
— Эти детективы… — замялся Билл. — Не присылайте их сюда, здесь у нас просто ночлежка. Пришлите мистеру Голдбергу, в Сохо.
— Ты его помощник? Парень кивнул.
— Я слышал, он в тюрьме. В предварилке.
— Ничего, — ответил Билл. — Выберется. Им его не удержать. Он и в России сбегал, и в Венгрии. Даже из этого замка с большой башней — из Кафштайна. Просто вылез из окна. Если они думают, что он будет сидеть в тюрьме, они ни черта не понимают.
Джим был в Кафштайне и видел тот замок.
— Значит, он хороший парень, этот мистер Голдберг? — спросил он.
Все вокруг закивали, особенно Кон и Тони.
— Он поделился с нами последними сигарами! — выпалил Кон. — Он наш человек, это точно.
— Точно, — повторил Джим, взяв на руки Харриет и слишком поздно обнаружив, что она насквозь мокрая. — Пойдем домой, принцесса.
Харриет с набитым инжиром ртом помахала ребятам коричневым пакетом, и они с Джимом направились по мокрой улице, блестевшей в солнечных лучах.
Маргарет отложила письмо и взглянула через стол на Джеймса Вентворта.
— Как вам удалось?
— Я сказал ему, что если он этого не сделает, то придется давать показания в суде, но признаться нужно в любом случае. Он начал ныть и увиливать, но выхода у него не было. В общем, ничего сложного.
— А что было в суде?
— Разумеется, мы выиграли, — сказал он, как показалось Маргарет, немного самодовольно. — С записной книжкой мистера Голдберга и бумагой мисс Локхарт дело решилось за пять минут. Здесь все восстановят, хотя исчезло немного: Пэрриш был довольно аккуратным бизнесменом, очень квалифицированным. В любом случае, если что, он будет вынужден выплатить все сполна. Скоро я оформлю документы…
— Это когда же? — спросила Маргарет. — А то я вас, адвокатов, знаю…
— Меня не знаете. Очень скоро. Пэрриш посмел подать иск за порчу мебели, но у него ничего не выгорит. Сейчас обвинение готовится начать против него процесс, просто это немного дольше, чем я думал: выясняется все больше подробностей.
— А мистер Голдберг? — спросила Маргарет.
— С ним было труднее. Нет никакого сомнения, что обвинение, выдвинутое против него, — чисто политическое, поэтому об экстрадиции говорить не приходится, но все же его могут депортировать, если захотят. А они
Маргарет кашлянула, она не умела говорить о борделях, при этом не краснея. Адвокат продолжил:
— Скандал был бы ужасный. Он увидел эти показания, и вот — Голдберг свободен. Его отпустят сегодня днем, когда уладят все формальности. Мисс Локхарт поедет со мной встречать его, мистер Тейлор тоже.
— Джим страшно любопытный, — сказала Маргарет. — Понимаете, он старый друг Салли. Они как брат и сестра. Он злится, что все это произошло в его отсутствие и он не мог… быть с ней. Я имею в виду, защитить ее. Они очень близкие друзья, и Джим знает, что Салли сильная личность. А теперь он столько слышал о Дэниеле Голдберге… Думаю, он заинтригован.
Следующим утром во дворе Фруктового дома Джим чинил конструкцию со стеклянной крышей вместе с худощавым человеком, которому на вид можно было дать лет шестьдесят. У того была седая борода и короткие седые волосы, и он был даже еще более загорелым, чем Джим.
Когда они опустили на землю очередную раму и отскабливали замазку, тот, что постарше, сказал:
— Расскажи мне про этого Голдберга.
— Ладно, — согласился Джим, — я расскажу, как все произошло. Мы с Салли и адвокатом стоим в
