поэтому каждая сторона должна была составлять не более двадцати двух минут.
Разобравшись с порядком, Майк собственноручно выбрал шрифты и на большом листе ватмана написал тушью 'Майк - LV'. Просто. Доступно. И легко.
Первоначально 'LV' обозначало год рождения Майка - 1955-й. Когда же после фотосъемок Вилли Усова обнаружилось, что фигура Майка на обратной стороне обложки выглядит словно зависшая в воздухе, возникла и вторая версия названия - 'левитация'.
Выход Брат Исайя (1982)
сторона А
Брат Исайя
Тот, кто нашел (Сундук)
Странные люди
Пустота
Червяки на крючке
сторона В
Послеобеденный сон
В кайф - и больше ничего (Хиппарь)
Торчу с твоих ног
Капли кайфовой росы
По итогам 82-го года, обнародованным в журнале 'Рокси', этот дебютный альбом попал в пятерку самых лучших записей сезона - в одном ряду с 'LV', 'Табу' и '45'. Вместе с тем 'Выход' того времени можно было считать рок-группой достаточно условно. Оттолкнувшись от бардовской традиции, Сергей 'Силя' Селюнин сочинял одухотворенные баллады, периодически перескакивая с КСП на реггей, блюз и неявную психоделику. Акустический орнамент его песен был обусловлен двумя факторами - невозможностью играть электрические концерты и невысоким техническим потенциалом музыкантов группы.
От полной халявы в музыкальном плане 'Выход' спасал скрипач Андрей Заблудовский, ставший впоследствии лидер-гитаристом 'Секрета'. Он доводил до завершенного вида мелодии силиных песен, являясь их основным аранжировщиком. Ритм-секцию 'Выхода' составляли влюбленные в реггей и новую волну Михаил Брук (барабаны) и Александр Андреев (бас), про музыкальное мастерство которых ироничный Силя выразился в духе 'одно дело - любить, а другое дело - уметь играть'. Как бы там ни было, именно Брук с Андреевым 'подсадили' Силю на песни Боба Марли, принеся своему другу целую пачку пластинок с ямайской музыкой.
Следствием подобной реггей-подготовки оказался заглавный хит 'Брат Исайя' - неожиданное для Сили обращение к библейской тематике: 'Дверь заперта, брат Исайя, открой! / Мертвый или живой!' Этот реггей, написанный Силей за пятнадцать минут во время прогулки от дома до электрички, впоследствии оказался одной из самых популярных его песен и давал богатую пищу для всевозможных толкований.
'В идейном смысле 'Брат Исайя ничем не навеян, - рассказывает Силя. - Я прикололся к рифме 'кайя-Исайя', но потом слово 'кайя' из песни ушло и осталась рифма 'душа простая'. Позднее мои друзья нашли в тексте глубокий смысл - мол, это про Солженицына (так как он Исаевич) - чего в песне отродясь не было'.
Основная часть композиций 'Выхода' была написана Селюниным в 79-82 годах и представляла собой смесь хиппистских гимнов ('Хиппарь') и эротических откровений ('Торчу с твоих ног', 'Капли кайфовой росы'), не переходящих в открытую похоть и остающихся где-то на территории царства Вечной Мечты.
Как ни банально это звучит, сюжеты для песен Силя брал из собственной жизни. Физик по образованию и будущий кандидат наук, он без ложного пафоса насыщал почти каждую из композиций бурными посталкогольными воспоминаниями, обостренным сексуальным восприятием действительности и остроумнейшим стебом - казалось, надо всем на свете. Одной из таких песен был 'Хиппарь' - разудалый манифест раздолбайства, насыщенный легко читаемой самоиронией.
Еще одна из композиций, 'Капли кайфовой росы', была написана Силей в приступе 'похмельного стыда' - после очередной белой горячки. В ней оказались перемешаны мелодии сразу двух песен - 'Они ползут по стенам' и 'Собирательница капель'. С бодуна Силя взял припев первой песни и куплет второй и механически их соединил.
При наличии буйной фантазии песни Сили могли ассоциироваться как с прибомжованным вариантом акустических опусов раннего Макаревича, так и с творчеством переевшихся 'смешинками' музыкантов 'Аквариума', пародирующих композиции из собственного альбома 'Акустика'.
'Я тексты никогда не осознавал как основную деталь, - говорит Силя. - Ведь начиналось все с чего? 'Хей-хей!' - и ритм, и тексты, как заполнение... Надо уметь замечать, что если слишком умный текст, то непонятно, зачем его под барабаны петь. А если глупый, то он и под барабаны пойдет'.
Одной из сильных сторон Сили как творческой личности было и остается не только удивительное чувство экспромта, но и отсутствие каких-либо комплексов по поводу звучания собственной группы.
'Свой звук мы искали с помощью ганжи, - с улыбкой вспоминает он. - Записав на репетиции новую песню, мы курили косяки и, слушая собственные опусы, восторгались: 'Какой звук! Вот это ништяк! Целый оркестр!'
Как гласит история, в электричестве ранний 'Выход' отыграл всего два концерта. Начинались они с того, что луч света очерчивал силуэт человека в капюшоне, который буйно молотил по барабанам. Затем шел забойный хард-роковый рифф, после чего Силя начинал орать 'Брата Исайю'. Вообще среди девяти песен, вошедших в одноименный альбом, в электричестве исполнялись только две: 'Хиппарь' и собственно 'Брат Исайя'. Все остальные игрались группой в акустике на многочисленных квартирниках. В конце концов именно после подобных концертов Силю истерзали друзья, настоявшие на записи альбома - 'вполне осмысленной работы на вечность'.
Сессия состоялась в июне 82-го года на квартире у Саши Бавина - обладателя бытового магнитофона и самопального железного пульта весом около двадцати килограммов. В пульт были подключены микрофоны, два из которых находились у Сили (голос, гитара), один - у Брука (бонги) и один у Заблудовского, который в зависимости от ситуации либо играл на скрипке, либо подпевал.
У Саши Андреева собственного микрофона не было. Он сидел в глубине комнаты и задумчиво ковырял на акустической шестиструнке. В нужный момент он подкрадывался к одному из микрофонов и, по выражению Сили, 'делал маленькие соло-феньки'. Как минимум одна из них, проникновенно исполненная Андреевым в композиции 'Торчу с твоих ног', до сих пор берет за душу.
Сам Силя играл на древней гитаре производства ленинградской фабрики имени Луначарского, принадлежавшей Дому медицинского работника. К моменту записи из двенадцати струн в живых осталось лишь восемь.
'Все получилось размеренно и по кайфу - не в смысле аранжировки, а в смысле настроения', - вынес спустя полтора десятка лет свой вердикт Селюнин.
Несмотря на то что микрофоны беспрерывно капризничали, атмосфера во время сессии была действительно приподнятая. Песни переписывались только в том случае, если Силя внезапно забывал слова. Фальшивые ноты, ритмические сбивки и корявые партии в расчет не принимались.
В первый день было записано девять песен - больше трех четвертей предполагаемого материала.
