— Бегу к ним! Но что же будет с вами? Ведь ваша религия запрещает вам драться?
— Не тревожься за меня, друг Кенет, позаботься лучше о себе и о бедной красавице, ибо я боюсь, что до утренней зари дикари снимут с нее длинные волосы.
— Что же вы стоите, как статуя, и не деретесь? — разозлился не на шутку Кенет.
Воздух огласился зловещими, похожими на вой волков звуками. Затем послышался топот, словно стадо оленей устремилось на равнину. Вскоре топот сменился злобными воплями и лязгом оружия.
— Спеши к палатке твоей избранницы! — закричал Гэмет. — Туда направлена атака краснокожих!
Но Кенет не слышал уже этих слов, подскочив, как раненый лев, он ринулся в лагерь.
Грохот перестрелки указывал, что битва началась. Со всех сторон слышались крики, стоны, проклятия. Свалка была ужасной. Над всем господствовал голос Саула Вандера. Пронзительный вопль поразил слух Кенета. Бросившись прямо к палатке Сильвины, он ринулся на окружавшую ее ватагу чудовищ в человеческих личинах. Ему смутно почудилось, что квакер не отставал от него, но мысли его были так поглощены опасностью, угрожавшей Сильвине, что ему было не до того, чтобы проверять этот факт. Он увидел красную руку, схватившую Сильвину за длинные распущенные волосы. Ярость загорелась в сердце Кенета. Удары карабина, которым Кенет орудовал, как дубиной, посыпались направо и налево. Он пробился к Сильвине и мигом свалил с ног схватившего ее за волосы черноногого. Но потрясение нервов, ужас свалки, освещавшейся только молниями сверкающего оружия, стоны раненых, хрип умирающих, запах крови и пороха, все это окончательно привело его в какое-то опьянение, и голова у него пошла кругом. С этой минуты Айверсон наносил удар за ударом, уже не сознавая, что делает и что происходит вокруг.
Глава XIV
ВОРОН КРАСНОЙ РЕКИ
Как только Сильвина освободилась из рук краснокожего, она помчалась, как стрела. Ей все время чудились шаги преследующего ее дикаря, и она мчалась, не чувствуя ног под собой. Наконец, силы ее иссякли, и она опустилась на землю. Сердце ее сильно билось, и она постаралась успокоиться и собраться с духом. Девушка не знала, где очутилась и на какое расстояние от лагеря убежала. Она чувствовала, что ей остается одно средство спасения — ей надо спрятаться где-нибудь, пока не наступит рассвет. К несчастью, она попала в низменное и болотистое место. Как ни легка она была, но ноги ее вязли в трясине, и в довершение ее несчастий, яростно подул северный ветер. Сильвина опять встала и все шла, дрожа всем телом, пока наконец на восходе солнца не достигла сухой местности, поросшей роскошной травой. Взмокшая от усталости, она невольно опустилась на траву и вскоре крепко заснула, не думая об окружающих ее опасностях.
Солнце стояло высоко, когда она проснулась. Она медленно открывала глаза, и ей показалось, что какие-то звездочки блеснули перед ней. Что это такое? Она была точно очарована какой-то непреодолимой силой. Еще не совсем очнувшись ото сна, Сильвина не могла в первую минуту определить, что это за явление. С каким-то необъяснимым удовольствием она любовалась этими блестящими звездочками. Но вдруг она вся содрогнулась, на лбу выступил холодный пот: она вглядывалась с таким удовольствием в чудовищную гремучую змею! Блестящие звездочки — это ее глаза!
Свернувшись клубком, змея в упор смотрела на молодую девушку. Чтобы избавиться от этого ужасного, привлекающего внимание ощущения, Сильвина постаралась зажмуриться, но не смогла. Она хотела закричать, но голос замер в ее груди, и дыхание перехватило в горле. Ей хотелось пошевелиться, бежать… Но ноги отказывались ей повиноваться.
Ужасные чары! Жестокое влечение! Удушающий сон, страшнее пробуждения! В ее ушах жужжала странная, расслабляющая, снотворная мелодия. Изо всех сил она молилась, чтобы Господь послал ей смерть прежде, чем эта отвратительная тварь закончит свое одуряющее воздействие. Она как бы ощутила холод скользкого тела, но внезапно перед ней промелькнула черная тень — словно прыгнула пантера. Звездочки исчезли, чарующее жужжание прекратилось, волшебная сила, сковывающая ее, исчезла. Сильвина вскочила на ноги с радостным возгласом, в ответ послышалось ласковое рычание Напасти, которая, сдавив шею змеи, трепала ее во все стороны и, точно кнутом, хлестала хвостом твари.
Все еще под влиянием пережитого ужаса, Сильвина схватилась руками за голову, желая собраться с мыслями и осмыслить свое положение. Несколько успокоившись, она посмотрела на собаку с глубокой благодарностью. Напасть выпустила из зубов своего врага, предоставляя ему на свободе Умирать.
— Благородное животное, — проговорила Сильвина, гладя рукой голову собаки, которая, против обыкновения, не мешала ей. — Благородный друг! Ты можешь понять мою благодарность?
Собака тихо помахала хвостом, как бы в знак понимания, и пошла рядом с Сильвиной, разыскивающей обратную дорогу в лагерь.
Но через несколько минут Напасть опередила ее, и девушка покорно пошла за ней, рассчитывая, что инстинкт собаки скорее выведет ее на правильную дорогу. Но земля под ногами опять становилась вязкой и болотистой. Сильвина сочла этот путь неудобным, потому что ноги ее с каждым шагом уходили в рыхлую, липкую тину, затруднявшую движение. Она остановилась. Но собака только вопросительно посмотрела на нее и опять двинулась в том же направлении. Вскоре они вышли на равнину и некоторое время шли по ней. Не было видно ни конца этой бесплодной степи, ни края этого болота. Невозможно описать беспокойство Сильвины. После полудня на некотором расстоянии от них показался волк. Напасть без большого труда отогнала его. Но лай собаки привлек всю волчью стаю. Волки издавали зловещий вой. Не будь у Сильвины такого храброго охранника, не миновать бы ей зубов степных хищников. Присутствие Напасти удерживало зверей на почтительном расстоянии.
Перед закатом солнца блеснул луч надежды для измученной девушки. Между кустарниками она неожиданно увидела верхушку охотничьего шалаша. Грубо устроенный шалаш создавал невыгодное мнение о его архитекторе: все сооружение состояло из немногих кольев, вбитых в землю и прикрытых древесной корой как попало, без всякого порядка и ничем не связанной.
Напасть тихо подошла к шалашу, обнюхала его, потом залаяла. После такого заявления из шалаша показалось престранное существо, один вид которого напугал Сильвину. Это существо, по-видимому, принадлежало к человеческому роду, хотя имело столь необыкновенную внешность, что поневоле придется описать его подробнее.
Роста оно было выше среднего и в необычном наряде. Правая сторона лица была раскрашена красной краской и почти вся обрита, левая же имела натуральный вид, то есть была белой и с длинной всклокоченной бородой. Черта, разграничивающая цвета, шла посередине лба и дальше через нос, рот и подбородок до самой одежды. Волосы на красной половине были приподняты на самую макушку и связаны в пучок, как у индейцев; с другой стороны — приглажены, как у белых. Пучок волос с правой стороны гордо качался, украшенный перьями дикого индейского петуха. Костюм этого человека вполне соответствовал контрастам головы. Охотничья одежда с одной стороны была из шерстяной ткани, с другой — из звериной шкуры. Тканевая сторона была обшита бахромой, звериная оставалась гладкой. Правая нога была в мокасине, а на левой сохранилась часть панталон и сапог. Правая рука — красная, левая — белая. Посмотреть на него с одной стороны — размалеванный дикарь в звериной шкуре, взглянуть с другой стороны — белый человек, одетый и обутый. Мы не беремся описывать, какой эффект он производил.
Первыми словами этого чудного пустынника было восклицание: «Гремучая Змея!» Конечно, это не могло доставить Сильвине приятных воспоминаний, и она не смогла скрыть содрогания от ужаса, который произвело на нее столь необычайное явление.
— Скалистые горы! — воскликнул он опять.
Вот так-то лучше. Скалистые горы не напоминали Сильвине о каких-либо ужасах, но сердце ее билось так сильно, что она была не в силах даже пошевелить языком.
— Медведи и бизоны! — продолжал восклицать странный незнакомец, не расположенный, по- видимому, к длинным разговорам. Опираясь на ружье, он разглядывал молодую девушку, которая с перепугу не знала, бежать ей или оставаться на месте. Присутствие Напасти придало ей храбрости. Призвав на помощь все мужество, полученное в дар от природы, она воскликнула:
— Что вы за человек?
Пронизывая левым глазом прелестную девушку, незнакомец вдруг выпрямился и, размахивая руками, заговорил звучным басом:
— Я — черта разъединения между белыми и красными племенами! Я — страх земли! Я кочующий единорог Севера! Я — Ворон Красной реки.
