степени и было причиной их высоких потерь.
Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что для осуждения капитана Калошина серьезных оснований не было. Летчик был осужден и по существовавшей тогда судебной практике срок исполнения приговора откладывался после окончания боевых действий с правом сократить или вообще снять срок, если летчик проявит себя в борьбе с врагом. Так капитан Калошин продолжал участвовать в боевых действиях в составе 78-го ИАП, вылетая на боевые задания ведущим звеньев «Харрикейнов». Например, 28 декабря 1942 г. или 24 января 1943 г. Хочу посоветовать Рыбину проверять и подвергать критике не только наши военные документы, говорящие об успехах, что он с таким усердием делает, но также проверять и те документы, в которых отражены наши неудачи и сделаны командованием выводы о «плохих» действиях наших авиаторов. В частности, выводы командования в отношении штурмовых налетов на аэродром Луостари 4 марта 1942 г.
Еще один эпизод, в котором Рыбин обвиняет командира эскадрильи капитана Коваленко, в том, что он якобы бросил бомбардировщиков: «Он, возглавляя группу из 13 «Харрикейнов» оставил над территорией противника без прикрытия одно звено бомбардировщиков, экипажи которых впервые вылетели на боевое задание. В результате три «Мессершмитта» без особого труда сбили один ДБ-ЗФ…»
Строго говоря, речь идет о торпедно-бомбовом ударе по транспортам противника в порту Лиинахамари 28 марта 1942 г. С приближением сумерек три ДБ-ЗФ из состава 2-го ГКАП вылетели для торпедного удара высотными торпедами по транспорту в порту Лиинахамари. Следом за ней взлетела вторая тройка ДБ-ЗФ того же полка, которая должна была нанести бомбовый удар по той же цели. Запасной целью были определены склады в районе Титовки. Истребительное прикрытие состояло из двух групп «Харрикейнов» 2-го ГКАП: три истребителя непосредственного прикрытия и пять истребителей ударной группы, то есть группы ведения воздушного боя, которым по заданию было определено идти на 1000 м выше бомбардировщиков. Заметьте, не 13, а только восемь «Харрикейнов»!
Высотные торпеды были сброшены по цели ведущим звеном ДБ- ЗФ с высоты 3500 м, которые взорвались у причалов Лиинахамари в 20:10. Немцы открыли сильный заградительный зенитный огонь, но так как разрывы зенитных снарядов ложились слева, то ведущее звено ДБ-ЗФ развернулось вправо. Ведущий второй тройки ДБ-ЗФ, отстав от первого звена, посчитал, что ведущий направил их на запасную цель (склады в районе Титовки), и направилась в юго-восточном направлении, тем самым допустив ошибку.
Таким образом, группа разделилась на две части и все пошло вопреки намеченному плану. Четверка «Харрикейнов» во главе с капитаном Коваленко в условиях сумерек, находясь на 1000 метров выше бомбардировщиков, потеряла их из виду. Сделав вираж, группа пошла со снижением в расчете обнаружить ДБ-ЗФ, но встреча не произошла, и «Харрикейны» пошли в сторону Мотовского залива, куда должны были отходить бомбардировщики. Четверка «Харрикейнов» непосредственного сопровождения, шедшая за первым звеном торпедоносцев, решала одновременно две задачи: обеспечивала прикрытие ДБ-ЗФ и выполняла фотографирование результатов торпедометания.
В условиях сумерек лётчики наших истребителей на вираже потеряли второе звено. Тройка ДБ-ЗФ второго звена капитана Поповича самостоятельно вышло в район Титовки и 20:17 с высоты 2600 м звено сбросило бомбы по цели. Зенитная артиллерия открыла сильный огонь, который послужил подсказкой поднявшимся с аэродрома Луостари на перехват трем Bf109E из состава 5/JG77. Над линией фронта «Мессершмитты» догнали ДБ-ЗФ старшего лейтенанта Сидорова. В ходе атаки «мессеры» подожгли оба мотора нашего бомбардировщика, и он упал на нашу территорию южнее губы Западная Лица. Весь экипаж не вернулся на свои аэродром.
Бой двух оставшихся «Ильюшиных» с тремя истребителями противника продолжился до Ура-губы. ДБ-ЗФ уходили с резким снижением до 500 м. Несмотря на отсутствие истребительного прикрытия, паре ДБ-ЗФ удалось отбиться от атак противника, при этом два стрелка получили ранения, один самолет имел пулеметные и пушечные пробоины, произвел посадку на своем аэродром на одну ногу и подлежал среднему полевому ремонту. Лейтенанты Верховский и Обувалов из состава непосредственного истребительного сопровождения обнаружили эту пару ДБ-ЗФ над Ура-губой, идущих на бреющей высоте, пристроились к ним и сопроводили до своего аэродрома.
Как видим, причиной потери одного бомбардировщика ДБ-ЗФ была ошибка ведущего звена капитана Поповича, уклонившегося в сторону Титовки, а не ведущего группы «Харрикейнов» капитана Коваленко. В отчете об этом неудачном боевом вылете четко сказано, что первой причиной являлось: «неправильно принятое решение командира бомбардировочного звена капитана Поповича идти на вторую запасную цель, некомпактный строй, растянулись на километр, что затруднило истребителям вести наблюдение при резком изменении курса капитаном Гарбуз (торпедоносцы). После удара потеряны из вида… Сумерки затрудняли наблюдение и даже на вираже истребители потеряли бомбардировщиков». 2* Ведущему же группы «Харрикейнов» капитану Коваленко указали на недостаток в его действиях: «не сообразуясь с конкретной воздушной обстановкой, формально выполнил приказ командира АП быть над основной группой самолетов с превышением 1000 метров». То есть, приказ был держаться на 1000 метров выше, что и выполнил комэск. Как известно, наши истребители весьма широко использовали эшелонирование по высоте, в том числе и в 1942 г. Именно в соответствии с этой тактикой и был построен боевой порядок в данном боевом вылете.
Почти наверняка можно предположить, что если бы «Харрикейны» спустились ниже, а в это время «мессеры» атаковали с превышения в 1000 м, командиру эскадрильи выдвинуть обвинение в том, что он действовал вопреки приказу держаться выше на 1000 м и просмотрел атаку противника. Одним словом, куда не кинь — всюду клин.
Именно потому, что капитан Коваленко действовал согласно намеченного плана и его вины не было в том, что звено капитана Поповича уклонилось на юг, ему было указано на недостатки в действиях, а не последовало наказание. Капитан Коваленко был летчиком-асом, и в дальнейшем участвовал в тяжелых воздушных боях и по праву был удостоен высокого звания Героя Советского Союза в июне 1942 г., вторым в составе ВВС Северного флота после Бориса Сафонова. Если бы капитан Коваленко был действительно виновен в потере бомбардировщика ДБ-ЗФ в описываемом боевом вылете 28.03.1942 г., то его бы никто не представил к этому званию. Еще раз приведу пример 9 сентября 1941 г., в котором наглядно видно, что превышение истребителей над прикрываемыми ударными самолетами (бомбардировщиками или штурмовиками) иногда являлось причиной потерь последних от истребителей противника (были сбиты два Ju87).
Ну и полнейшей выдумкой Рыбина является заключительная сцена, связанная с этим боевым эпизодом: «На этот раз командир полка гвардии майор Сафонов не стал грозить расстрелом своему подчиненному он собрал всех офицеров и в их присутствии сделал разбор этого вылета где подверг суровой критике действия командира группы истребителей заставив его смотреть в глаза летчикам которых он был обязан прикрывать в воздухе»
В реальности ни в одном из документов ВВС Северного флота нет и упоминания о подобной сцене! Разумеется по этому боевому вылету было разбирательство, в ходе которого выяснялись причины потери ДБ-3Ф, и, как видим, виновный был определен вполне справедливо — ведущий бомбардировочного звена капитан Попович. Как именно проводился разбор этого вылета с летным составом — об этом упоминаний никаких не сохранилось. Обычно в нашей авиации разбор полетов производился в подразделениях после выполнения полетных заданий в конце дня. Мог быть произведен позже и полный разбор неудачного вылета со всем летным составом но никаких обвинений в адрес капитана Коваленко не было, поскольку ему было указано лишь на недостатки в действиях, ведь эти недостатки не выглядят явными, ведь не он же виноват в том что тройка ДБ-ЗФ ушла от группы на другую цель!
В этом же ключе возмутительными выглядят следующие выводы Рыбина: «У нас долгое время было не принято говорить о слу чаях выхода из воздушного боя или о преднамеренных поломках боевых самолетов. Правда, в наши дни уже не секрет, что отдельные летчики выходили из боя и бросали своих товарищей… Но была и ещё одна проблема, имевшая не столь очевидные признаки трусости, но в первые
