наружу.
Во дворе под окнами – Колька Борисенко. Колька здорово опоздал‚ чуть не на два урока. Теперь только в перемену войдешь‚ когда ребята на улицу выбегут. Но без сумки. С сумкой нянечка не пустит. С сумкой сразу к директору. А к директору Кольке нельзя. Кольке у директора – смерть.
– Давай ремень! – командует Витька и от своей сумки отстегивает‚ а Костя Хоботков‚ не понимая‚ тоже отстегивает. – Давай ремень‚ – шепчет Витька по рядам. – Давай ремень. Ремень давай!
Зашевелился класс‚ завозился. Отстегивают ремни – кто от сумки‚ кто от брюк‚ передают под партами‚ а Витька связывает‚ проверяет на прочность‚ и вид у него сердитый‚ и шепчет – брата ругает.
– Вить...– просит Костя. – Не надо. Не надо‚ Вить... Ремня не хватит.
– Хватит.
– Вить‚ не надо... Увидят.
– Не увидят.
И связку за окно.
Снизу‚ со двора‚ опять засвистели.
– Тяни! – командует Витька и тянет сам‚ а ремни ползут через подоконник‚ цепляясь узлами за оконную раму‚ и вслед за ремнями‚ к великой радости прохожих‚ торжественно ползет вверх по школьному фасаду драная Колькина сумка.
Операция закончена‚ весь класс боязливо млеет от восторга‚ один Иван Егорыч ничего не заметил: сам себе рассказывает географию. Вдруг открывается дверь‚ на пороге завуч – Елена Васильевна.
– Иван Егорыч‚ – говорит она своим металлическим голосом‚ от которого плачут первоклашки. – Веду я сейчас урок‚ и‚ представьте себе‚ мимо моего окна поднимают на ремнях сумку. Чтобы зря вас не беспокоить‚ я поднялась сначала на четвертый этаж‚ но там заперто. – Она делает эффектную паузу и громогласно объявляет: – Стало быть‚ это ваши!
Иван Егорыч краснеет‚ белеет‚ по-рыбьи разевает рот...
– Ну‚ погодите... – шепчет Иван Егорыч‚ и горло перехватывает бессильной спазмой. – Ну‚ после уроков...
И с хрустом ломает указку.
Тут и звонок. Большая перемена.
2
Большая перемена – буфет.
Срываются с места‚ несутся по лестницам‚ выстраиваются у запертой двери‚ толкаясь и отпихивая друг друга‚ и попадают в буфет‚ где на длинных столах уже стоят тарелки‚ и в каждой – бублик и карамелька. Суматоха в буфете‚ шум невообразимый‚ беготня и давка‚ как на вокзале при посадке в общий вагон. Наголодавшиеся за войну‚ еще не забывшие карточки‚ только начавшие отъедаться: всё для них притягательно. И бублик‚ и конфета‚ и винегрет из картошки со свеклой‚ который продается отдельно‚ и жареные в масле пирожки с повидлом: с одного бока куснешь – с другого повидло выскакивает. А после школы‚ если есть деньги‚ можно сгонять на Арбат‚ в магазин 'Витамины'‚ купить стеклянный флакончик с кисленькими горошинами – 'Прием в сутки одна-две штуки' – и вытряхнуть в рот все сразу. Жить стало лучше‚ жить стало веселее.
Вернулись ребята из буфета‚ жуют всухомятку‚ а Витька Борисенко продает свой бублик‚ Витька торгуется и деньги выручает‚ чтобы за кружок заплатить. Организовали в школе кружок‚ учат ребят бальным‚ аристократическим танцам‚ которые пишутся через две черточки. Витька – человек упорный. Решил научиться – и научится. Это имеет для него принципиальное значение‚ потому что всё‚ что он ни делает‚ имеет для него принципиальное значение. И не так уж ему хочется ногами дрыгать‚ но если танцуют другие‚ будет танцевать и он. Учительница танцев за голову хватается‚ когда он‚ упрямо одеревенелый‚ в па-де-катре проходит‚ учительница считает‚ что в строю ему маршировать‚ а не пируэты выделывать‚ что не научится он никогда и зря деньги переводит. Плохо она знает Витьку Борисенко.
Сидит Витька за партой: голодный‚ злой‚ на родного брата сердитый. Уже который год возится он с Колькой-переростком‚ из класса в класс за уши тянет‚ от дружков отваживает – мать жалеет. Соберутся дружки‚ такие же лбы-громилы‚ и кирпичами во дворе кидаются. Любимая игра – 'На кого Бог пошлет': один подбросит – все разбегаются‚ и регочут–заливаются‚ старушек пугают. Или встанут кучкой в воротах‚ стоят – посвистывают в темноте‚ мимо пройти страшно. А недосмотришь – смотается Колька на сторону‚ дома не ночует‚ в школу черт-те когда приходит‚ а Витька должен врать-изворачиваться про какую-то тетку‚ которой у него сроду не было. Жил бы отец‚ он бы прибрал Кольку к рукам‚ да нет у них отца: убили на войне‚ где-то в Австрии‚ название и не выговоришь.
Работал отец дворником до войны‚ у управдома товарища Красикова‚ жил со своей семьей во дворе‚ в деревянной пристройке: трое сыновей наводили ужас на окрестное население. Они и теперь там живут: дом раскоряченный‚ бревнами снаружи подпертый‚ чтобы стены не выпучило‚ комната длинная‚ узкая – пеналом. Вместо отца мать в дворниках ходит. А зарплата у дворника – не разживешься. Вот она и бегает по дому: кому постирать‚ кому полы помыть‚ квартиру убрать‚ ведро помойное с верхнего этажа вынести. Да еще свое хозяйство‚ свои обалдуи ухода требуют. За день натопчется‚ набегается‚ намахается метлой- лопатой: к вечеру ноги колоколами гудят. Попарит горячей водой‚ покряхтит и спать заваливается. А самой сорока еще нет‚ еще могла бы жизнь свою устроить‚ а она вместо того разрешила Кольке до десятого класса учиться‚ груз на себя приняла‚ только бы за старшим‚ за Вовкой‚ в тюрьму не пошел. А Колька – парень хитрый‚ его голыми руками не возьмешь. Он давно уже смекнул‚ что учиться лучше‚ чем работать‚ и потому учится нормально‚ на первой парте для маскировки сидит‚ рядом с отличником. А от отличника и ему кое- что перепадает. Раньше его за уши тащили на первую парту‚ громилу‚ переростка‚ наглую рожу‚ чтобы на виду был‚ чтобы глаз с него не спускать‚ а теперь от стола не отгонишь: поумнел Колька и понял свою выгоду. Если ему понадобится‚ он и отсюда пакость сотворит‚ а заподозрить трудно‚ заподозрить невозможно‚ когда торчит он перед самым носом‚ втиснул себя в детскую парту‚ ноги под столом почти до доски вытянул – учителя спотыкаются‚ и наглая рожа уже не наглая‚ а такая она у него от рождения‚ и не переросток он‚ а больной эпилепсией мальчик‚ и не громила вовсе‚ потому что все громилы во все времена‚ – каждому известно‚ – сидели на последних партах: не человек красит место‚ а место человека. Может‚ потому и уцелел Колька‚ и до восьмого класса дошел‚ что вовремя сообразил и вовремя пересел вперед.
Рядом с голодным Витькой застенчиво притулился Костя Хоботков: бублик в рот не лезет. Разломать бы надвое и слопать за компанию‚ но он даже не предлагает: Витька только обидится. У Кости есть деньги и на винегрет‚ и на пирожок с повидлом‚ но он не покупает – стесняется друга. Он даже домой к Витьке не заходит‚ кажется ему‚ что Витькина мать‚ дворник‚ смотрит на него как-то особенно‚ не по-хорошему: и отец у него не убит‚ и живут они не в развалюхе‚ бревнами подпертой‚ и няня есть‚ и питаются лучше. У Витьки основная еда – картошка‚ из жиров – маргарин‚ а у Кости – и колбаса бывает‚ и яички‚ и сливочное масло. У Кости кровать – Витька спит на полу. У Кости окно на бульвар – у Витьки на помойку. У Кости обновки – у Витьки братановы обноски. У Кости велосипед – у Витьки шиш с маслом. Куда ни ткни: у Кости хорошо‚ у Витьки плохо. Но Витька не завидует. Витька никому не завидует‚ потому что на свете существует слишком много людей‚ кому бы он мог позавидовать. Когда он снег с тротуара сгребает или метлой машет вслед за матерью‚ Костя его стороной обходит. Стоять рядом – глупо‚ а взять метлу в руки – стыдно.
Наискосок от Кости жует свой бублик Саша Антошкин‚ меланхолично жует‚ без особой радости. Папа у Саши – врач-гинеколог с вывеской‚ мама у Саши – сверкает драгоценными брильянтами. А на столе у них плетеная сухарница с печеньем‚ а скатерть у них камчатная‚ люстра хрустальная‚ мебель красного дерева‚ а в спальне – 'птичий глаз'. Сидит Антошкин на второй парте за могучей спиной Кольки Борисенко‚ всякую минуту ожидает от него пакости‚ и оттого невнимателен на уроках и низкая у него успеваемость. Задергали Антошкина еще в те времена‚ когда училась в классе знаменитая троица – Долин‚ Ложкин и Богоявленский‚ потому что поддался он им сразу‚ с первого наскока‚ и с тех пор поддавался непрерывно. 'Полай!' – требовали они‚ и он лаял. 'Поквакай!' – и он квакал и прыгал по–лягушачьи. И только дома он чувствовал себя в безопасности‚ дома он отдыхал‚ набирался уважения к самому себе. Но однажды они пришли к нему домой. Они шли по квартире‚ из комнаты в комнату‚ руки в карманах‚ голова втянута в плечи‚ шпана шпаной‚ озираясь по сторонам и равнодушно‚ из-под челочек‚ оглядывая книги‚ хрусталь и картины‚ а
