– Да! У вас нет выхода: уплачено вперед и побольше.
И спросил повелительно:
– Что у нас за спиной? Ну?! Правильно. Ничего хорошего. Жизнь – мрак. Погода – уныние. Реки – канавы. Леса – свалки. Грибы – поганки. Луга – болота. Звезды – кнопки. Вино – вода. Вода – моча. – Разошелся – не угомонишь: – Невесты – выдры. Жены – мегеры. Друзья – ублюдки. Соседи – доносчики. Кругом тупость. Вокруг глупость. Мерзость одна и маразм.
– Уф‚ – сказали с бульваров. – И правда полегчало. Всё прошлое отшибло. Идиот‚ идиот‚ да не такой уж ты идиот‚ как кажешься.
К деду-основателю пришли однажды заинтересованные товарищи в кожаных тужурках‚ потеснили очередь‚ чтобы не мешала‚ спросили завуалированно: 'Что бы вы посоветовали‚ гражданин идиот‚ на текущий экономический момент?' Дед сказал сразу: 'Вот бы всем поднатужиться‚ поднапрячься‚ скопом‚ гуртом‚ миром...' – 'Дельный совет'‚ – сказали они и через малое время провели коллективизацию. К отцу- продолжателю пришли посланцы в шинелях до пят‚ разогнали прикладами очередь‚ чтобы не путалась под ногами‚ спросили расплывчато: 'Что бы вы порекомендовали‚ товарищ идиот‚ в данной политической ситуации?' Отец сказал: 'Я за всеобщее замирение‚ за покой‚ тишину и добрые отношения...' – 'Недурно‚ недурно'‚ – похмыкали они и в скором времени подписали пакт с Гитлером. К сыну-идиоту приехали мальчики в ладных заграничных костюмах‚ усадили в машину‚ отвезли подальше от очереди: 'Что бы вы предложили‚ уважаемый‚ для улучшения отношений с братьями по борьбе?' Сын сказал тут же: 'Узнавать друг друга. Обмениваться посланцами. Перекидывать мостики...' – 'Мостики‚ – повторили они‚ – это нам подходит'. И назавтра же вступили в Чехословакию. Иди потом доказывай‚ что это не ты насоветовал. Иди потом открещивайся на каждом углу‚ что тебя неверно поняли. А у него‚ у идиота‚ семья. У него иждивенцы на шее. Прихлебатели с приживалами. Нахлебники с дармоедами – не разгребешь. Это только он сидит на скамейке‚ пихая деньги под кепку‚ а на его ассигнации сколько идиотов кормится‚ прохлаждается на курортах‚ покупает дипломы и ученые степени! А они женятся и женятся‚ идиот на идиотке‚ они детей рожают тройнями, будущих идиотов‚ присосались к нему – не оторвать. Единственный кормилец: ширинку застегнуть некогда.
– 'Идиот и Ко'. Гарантия два года. Постоянным клиентам скидка. Что не так – деньги назад.
– Попрошу назад‚ – сказали с Покровского. – Это ты наобещал еще до войны: 'Жить стало лучше‚ жить стало веселее'?
– Это не я. Это мой отец. И не пообещал‚ а предположил. И не теперь‚ а в будущем. 'Жить станет лучше. Жить станет веселее.' А этот‚ усатый‚ всё перепутал. Вылез на трибуну‚ прочитал по бумажке в прошедшем времени.
– Ничего не знаю‚ – заупрямились с Покровского. – Обещано и не выполнено. Попрошу деньги назад. Попрошу столько‚ чтобы жить стало лучше‚ жить стало веселее.
– Столько у меня нет‚ – сказал идиот. – Столько и у усатого не было. Вот вам на выбор: или лучше‚ или веселее.
– Это одно и то же. Когда лучше‚ тогда и веселее.
– Кретин! – завопил идиот. – Зачем ты жил? Ты же ничему не научился!.. Вот тебе мой совет со скидкой: пойди и проживи жизнь заново.
– Ай да идиот! – восхитились из очереди. – Побольше бы нам таких идиотов на руководящих постах.
– Ну‚ откуда?! – запричитал. – Откуда что берется?.. Всё-то я умею‚ всё-то понимаю. На два аршина вглубь всё-то я! В гимназиях не обучался‚ университетов не кончал – и на тебе! С ходу! В один присест! Иди и проживи жизнь заново.
– Застыли‚ – приказал художник. – Замерли. Увековечили эмоциональный момент.
Стоял станок возле скамейки. На станке – холст. На холсте – незаконченный идиот в полный рост. В шубе-дубленке. В шапке-пыжике. С перстнем на пальце и тростью в руке. Вставало солнце. Серебрились линии электропередач. Парил в облаках реактивный лайнер. Дело шло к концу‚ к последнему увековечиванию. Скоро ему уходить‚ освобождать кепку для наследника. Профессиональная болезнь семьи: прогиб черепа от спрессованных ассигнаций‚ поражение жизненных центров денежным изобилием. Он умрет на скамейке в одночасье‚ как умерли дед с отцом‚ превысив критический прогиб последним комком под кепкой‚ ткнувшись носом в золотистый песочек под ногами у бесконечной очереди‚ и строгая вдова тут же приведет за руку неизвестно откуда взявшегося наследного идиота‚ что натянет на рыжую голову замызганную отцовскую кепку и покорно запихнет под нее первый свой заработок. 'Вас что-то беспокоит? Подойдите'.
– Вольно‚ – сказал художник. – Можно помирать. Запечатлели и увековечили.
– Минуточку‚ – заныл недорезанный интеллигент‚ – А как же со мной? Выговориться. Излить душу.
– Я не могу‚ – сказал идиот. – Я переполнился. Найдите себе другого идиота.
– Я могу‚ – сказал Волчара от хвоста очереди и жарко‚ по-собачьи‚ дохнул в затылок. – У меня в заду машинка с памятью. Ты скажешь – она помнить будет. Придешь через сто лет‚ назовешь шифр: она назад выдаст.
– Какая прелесть! – восхитился напоследок идиот. – Новое в обслуживании населения! Садитесь рядом со мной‚ я беру ваш зад в компаньоны.
– Я не хочу‚ – застонал интеллигент. – Я не могу! Мне в глаза надо выговориться‚ а не в зад...
Притихла очередь. Затуманилась. Налилась скорбью. Призадумалась-пригорюнилась. Вздохнула разом‚ общей многострадальной грудью... и раздавила несчастного.
Лики блеклые. Взоры туманные. Колыхания легкие.
Мертвое тело с поджатыми ножками – в хороводе сцепившихся силуэтов – стекало вниз по бульвару к заветному ларьку.
Пива еще не было‚ но очередь всё равно двигалась.
– Пыва им‚ – подразнился с расстояния жирненький колобок‚ масляный говорок‚ сала на пузе шесть уже пальцев. – Воблы с таранькой. Да я солдат у баню-то не пускал. Ты им баню – они наволоки просют. Ты им наволоки – они простыни требуют. Ты им простыни – они молодку хочуть. Ты им молодку – они за мир у всем мире.
– Долой! – пискнули с отдаления. – Военщину...
И затаились.
– А для вас‚ – пригрозил некто пугающий и кадык двинул по горлу хорошо смазанным затвором‚ досылая патрон в канал ствола. – Специально для вас придумано слово. Новое‚ совсем новое. ВИЗГАГ!
– Повторите‚ – осторожно попросили со Страстного.
– Визгаг. Да-да‚ визгаг. Это когда за тобой гонятся‚ а ты бежишь зигзагами и визжишь от ужаса.
– Визгаг... – посмаковали из очереди. – Хорошее слово. Нам такие слова нужны. С такими словами и видится дальше‚ и дышится глубже.
– А по зубам? – предложил некто пугающий. – По селезенке-печени? Испробовать слово визгаг?
Вопль по цепочке. Стон с перекатами. Слеза с соплей.
– Батюшко‚ – завопили ходоки‚ по случаю попавшие в очередь‚ – не губи‚ родимый! Нам бы передохнуть малость‚ пивка испить‚ портянки перемотать! Правдоискатели мы. Правдостаратели. Правдокопатели. Горелово – Неелово – Неурожайка тож.
– Нечего искать – всё найдено. Нечего копать – всё вскопано. Печатью пристукнуто. Сургучом заляпано. В архивы уложено.
– Батюшко‚ – развздыхались. – Планида наша – землю топтать. Босыми ногами да по лебяжьей по пыли. Она на большаке‚ правда-то‚ она на косогоре‚ на проселке она на невидном. Мы жа ее подымем‚ мы жа ее обдуем‚ подолом обмахнем-обласкаем. Авось‚ и от нас прибыток.
– Ноги выверну‚ – пообещал. – Уши обстругаю. Чтоб не чирикали.
– Топчи‚ батюшка‚ твоя воля. Нас Ваня Грозный гноил. Нас Петя Великий тёр. Нас Коля Палкин гнул. Чья сила‚ того и черед.
И все затуманились воспоминаниями.
– Вуй-вуй-вуй... Как жить? Ка-аак жииить?!.
Ноги стылые.
