и полкоролевства в придачу, как полагается. Обещаю.
— Ваше Величество, — просиял Оруженосец, — не ради…
— Полноте, — остановил Король. — Я вам верю.
Оруженосец опустился на одно колено и облобызал королевскую руку.
Когда Король зашёл обратно в подвал, Оруженосец ещё долго и старательно отряхивал с колена грязь.
Прощались без лишних слов. Король положил в карман шинели перочинный ножик, подлатал проволокой рваные сапоги и собрал в вещмешок скудный скарб: половину бублика, флягу с водой, оловянную ложку. Принцесса тихонько плакала, Королева сдерживалась.
Король обнял их и сказал:
— Я скоро пришлю за вами… карету.
Пожав руку Оруженосцу, он побрел сквозь коричневую грязь.
Королева с Принцессой долго смотрели вслед. Оруженосец морщился в платок.
— Вы плачете, дорогуша? — спросила Королева.
— Нет, что вы, — ответил Оруженосец. — Просто запахи у вас, извините…
— Маслобойня, — вздохнула Королева.
— Запахи — это ерунда, — сказала Принцесса. — К запахам мы давно привыкли. А вот стоны…
5
Электричка медленно ползла по поросшему редкими кустами пространству. В полупустом вагоне сидел Король. Ему было холодно. Достав из кармана засохший кусок хлеба, он стал отщипывать по крошке и класть в рот.
Электричка остановилась. Король обеспокоенно выглянул в окно, увидел унылую промозглую равнину, некое подобие платформы и полосатый верстовой столбик с отметкой «37». Распахнулась дверь, и в вагон вошёл контролёр в галифе и хромовых сапогах, его сопровождали два вышибалы, тоже в галифе, и две овчарки в жестоких ошейниках. Безбилетный Король встал и попятился к противоположному выходу.
— Стоять! — рявкнул контролёр. — Лицом и стене!
Король вздрогнул и остановился, но лицом к стене не встал. Контролёр и вышибалы с собаками приблизились.
— Ваш билет! — потребовал контролёр.
Король промолчал.
— Документы! — потребовал контролёр.
Король, крепко сжимая одной рукой недоеденный хлеб, другой рукой нашарил в кармане пустой старый бумажник и протянул контролёру.
— Бомж? — спросил тот.
В бумажнике не было ничего, кроме вырезанной из газеты фотографии.
— Что это? — спросил контролёр.
— Семья, — ответил Король. — Королевская.
— Монархист! — обрадовался контролёр и подал знак вышибалам: — В машину!
Вышибалы подхватили Короля и, наспех обыскав, вывели из электрички.
Оказавшись в машине с маленьким зарешеченным окошком, Король разжал руку: в ладони остались мелкие крошки. Шесть пар голодных глаз смотрели в руку Королю из полутьмы: шестеро таких же оборванных и небритых сидели рядом, согнувшись в три погибели. Король протянул руку товарищам по несчастью, и те разом набросились на неё.
— Что всё это значит? — спросил Король, зализывая прокушенную ладонь.
— Это? — подал слабый голос один из шестерых. — Это переворот.
— Какой переворот? — спросил Король.
— Восемнадцатый, — ответил тот же голос.
— Девятнадцатый, — поправил другой.
— Разве? — равнодушно удивился первый.
— Да, девятнадцатый. Считать-то я ещё не разучился.
— Энта смотря с какого моменту начинать исчисление, — встрял в разговор ещё один, самый старый. — По моим нескромным подсчётам, так вообче девяносто четьвёртай.
Машина тем временем затормозила.
Над дверью барака висела надпись: «Пункт приёма». Вышибалы вывели семерых из машины и передали выскочившим из дверей солдатам. В окошке рядом с дверью стоял, сложив руки на груди, дежурный приёмщик. Контролёр подошёл к нему и тихо о чём-то переговорил. Дежурный пересчитал вновь прибывших по головам, и их увели в барак.
Закурив, дежурный вынул из своего фартука семь денежных печек и протянул их контролёру. Тот пересчитал полученное, одну пачку сунул в фартук приёмщику, несколько положил в карман и дал по пачке вышибалам. Последнюю пачку он кинул собакам.
6
В огромной казарме поддерживалась тишина. Перед столиками толпились группы раздетых мужчин, охраняемые вооружёнными солдатами. За каждым столиком сидели военврач и сестра его милосердия. Сержанты поочерёдно выталкивали по одному раздетому вперёд.
— Профессия? — спрашивал военврач, не поднимая головы от бумаг.
— Э… по торговле мы… — отвечал очередной раздетый.
Сестра милосердия ощупывала его профессиональным взглядом и ставила диагноз:
— Годен.
— Направо, — приказывал военврач сержанту.
Сержант уводил раздетого направо и выталкивал из толпы следующего.
— Профессия? — вопрошал военврач.
— Писатель, — отвечал следующий, — детский писатель.
— Писатель… — задумался военврач. — Почерк хороший?
— Да, — поспешно заявил допрашиваемый, но потом добавил: — Только… не очень разборчивый.
— Не годен, — резюмировала сестра.
— Налево, — командовал военврач.
— Я на машинке могу! — испуганно говорил раздетый, когда сержант брал его за плечи.
— На машинке любая дура может, — замечала сестра милосердия.
Следующим сержант выудил Короля.
— Профессия? — спросил военврач.
— Король, — ответил Король.
— Громче отвечаем! — прикрикнул военврач. — Профессия?
— Король, — повторил Король.
— Как? — переспросил военврач, замешкался и зарылся в личном деле.
