долгого трудного дня.
— Будьте добры, друзья, мы бы хотели, чтобы вы стали свидетелями наших брачных клятв.
— Нет, — ответил ткач. — Вам нужен кто-то повыше нас, да и священник тоже.
— Мы уезжаем и должны дать клятву сейчас. Позднее можно будет сделать это снова, с большей помпой. — Майкл повернулся к Глэдис. — А эти клятвы будут простыми. Я, Майкл де Лаури, беру тебя в жены, Глэдис из Бакфорда, и буду верен тебе всю жизнь. Я буду любить и почитать тебя, делить с тобой все, что имею. Клянусь.
Глэдис сглотнула слезы и попыталась повторить:
— Я, Глэдис из Бакфорда, беру тебя, Майкл де Лаури, в мужья. Я буду верна тебе всю жизнь. Я буду любить и почитать тебя, делить с тобой все, что имею. Клянусь.
Майкл снял кольцо с ее правой руки, надел на левую и поцеловал его.
— Дело сделано, — сказал он, его глаза сияли от радости, и Глэдис вдруг охватил приступ малодушия. Она вспомнила слова Генриха Анжуйского, намекавшие на гнев отца Майкла.
— Ты можешь пожалеть об этом, — прошептала она. — У меня нет ни денег, пи приданого, ни земель…
Он поцелуем заставил ее замолчать.
— И у меня тоже. Мы предназначены друг для друга, Глэдис из Бакфорда, остальное не имеет значения. Но мы должны отправляться в путь. Подожди здесь, пока я найду свою лошадь.
Майкл поблагодарил ошеломленную пару и ушел. Глэдис, слабо улыбнувшись ткачу и его жене, стояла у двери, потрясенная всем, что произошло. Но сильнее всего ощущением неотложности, о котором говорил Майкл. Казалось, оно пульсирует под ее ногами, словно огромные армии маршируют под зловещий бой барабанов.
Майкл скоро вернулся верхом, с мечом, но без кольчуги и щита.
— Почему ты не надел доспехи? — спросила Глэдис.
— Их надо чинить, и я решил положиться на волю Божью.
Он подъехал к камню, и Глэдис с него села на лошадь позади Майкла — трюк такой же волнующий и неожиданный, как и все, что она совершила за этот день. Ей было совсем неудобно, но, обхватив Майкла, она чувствовала себя в полной безопасности.
— Я не видел никакого ворона, — сказал Майкл, когда они пересекали лагерь. — Какой дорогой нам ехать?
— Скоро станет ясно, — ответила Глэдис, молясь, чтобы так и было.
— Скоро станет совсем темно, — напомнил Майкл.
— Совсем недавно ты был так крепок в вере. Почему ты теперь усомнился?
— Я решил поддержать тебя перед герцогом, несмотря на некоторые сомнения. А теперь я снова думаю, что мы оба сумасшедшие. Да и герцог, возможно, тоже.
— Удивительно, что он об этом что-то знает.
— Это-то и тревожит. Он хочет получить чашу и соединит ее с Копьем, если сможет.
Глэдис знала, что Майкл прав.
— Он ее не получит, но когда мы найдем ее, мы должны опасаться других.
— По крайней мере Эсташ сейчас далеко, в Саффолке.
Глэдис хотела было сказать, что в мире чаши расстояния не подчиняются обычным законам, но и она этого толком не понимала. Майкл сам увидит.
Они скоро покинули лагерь и ехали по дороге, ведущей в лес. Когда они достигли его, Майкл натянул поводья и остановил коня.
— Что это? — спросил он.
Пригнувшись, Глэдис посмотрела вперед и улыбнулась, увидев теплое свечение.
— Наша тропа. — Вверху мелькнула темная тень, лошадь вскинула голову. — А это наш проводник. Следуй за вороном по золотой тропе, муж, и мы скоро найдем мир.
Майкл то ли фыркнул, то ли застонал, но пустил лошадь по светящейся тропе. Глэдис оглянулась и увидела, что сияние гаснет позади них. Их ведут к месту отдыха? Она надеялась, что нет. Теперь будет слишком трудно лечь вместе без физического воплощения брачных клятв, а этому пока не время. Она надеялась, что их путь лежит к Гластонбери, к вершине холма.
Теперь они ехали по лесу, но, как и прежде, тропа оберегала их от низких веток и всего, что могло зацепить одежду. Глэдис отдыхала, прижавшись к Майклу, убаюканная мерным ходом лошади.
И грезила…
Она снова видела битву. И слава Богу, в отдалении, поскольку битва была ужасная, полная крови и огня. Бой шел в монастыре. Монахи бежали от вооруженных людей. Солдаты хватали еду, питье, имущество. Некоторые бросали в огонь книги. А в центре заходилась ликованием демоническая фигура, потрясая древним копьем.
Должно быть, это Эсташ Булонский разрушает монастырь Сент-Эдмундсбери, возможно, ищет Майкла и таких, как он, чтобы убить. Если Эсташа не остановить, то следующим будет Роузуэлл. Глэдис хотелось потянуться, выхватить у него копье и убить.
Сцена поблекла, и Глэдис увидела женскую руку, держащую древний сосуд, скорее горшок, чем чашу, полный чудесной еды. Потом сосуд превратился в высокую чашу с ручками, до краёв наполненную золотистым вином. Потом она сменилась кубком эля, затем появилась чаша, похожая на ту, что была в Роузуэлле. Она сверкала красными, зелеными, синими драгоценными камнями и была полна кроваво- красных роз.
Снова женщина держала чашу, на ее левой руке было кольцо, такое же, как теперь у Глэдис.
Покой наполнил сердце Глэдис, запах роз, сладкая музыка, солнечный свет и журчащая вода.
— Где мы? — спросил Майкл.
— Чаша находится в Гластонбери-Тор, — сказала она. — Следуй за вороном по тропе, муж. Он приведет нас туда, где мы должны быть.
Глава 8
Они то поднимались вверх по холму, то спускались, но всегда без помех и препятствий. Когда склон стал круче, Майкл остановил лошадь.
— Пора идти пешком, — сказал он, спешившись, потом снял с лошади Глэдис.
Тело у нее затекло, она уцепилась за Майкла.
— Как долго мы ехали? — спросила она.
— Несколько часов. Я думал, ты спала.
— И грезила, Я видела принца Эсташа, как он разрушает монастырь.
— Чтоб ему в аду гореть!
— Так и будет. А потом я видела Святую чашу и как она смыла всю ненависть и ярость. Она очень красивая.
Майкл взял ее за руку:
— Тогда пойдем нашей тропой к ней.
— Подожди минуту. — Глэдис высвободила руку, подтянула повыше юбку, сняла глупую вуаль и заткнула ее за пояс. — Так-то лучше.
Майкл рассмеялся, и они пошли по мерцающей дорожке.
Подъем был не таким крутым, как опасалась Глэдис, поскольку мерцающая дорожка вела их вокруг холма, а не прямо вверх. Потом дорожка повернула назад, но не вниз, а в другом направлении.
— Странно. — Майкл остановился. — Лучше идти прямо вверх.
— Нет, — улыбнулась Глэдис. — Думаю, это лабиринт.
— Лабиринт? У нас на это нет времени.
Она взяла его за руку:
— Иди по золотой дорожке, муж.
