Г. А. Бекеръ
Об?щаніе
(La promesa)
I
Маргарита плакала, закрывши лицо руками, плакала безмолвно, и слезы тихо катились сквозь пальцы по ея щекамъ и надали на землю, надъ которой она низко склонилась головой.
Рядомъ съ Маргаритой стоялъ Педро; по временамъ онъ поднималъ на нее глаза, но при вид? ея слезъ снова опускалъ ихъ и, такъ-же какъ и она, хранилъ глубокое молчаніе.
И все молчало вокругъ, какъ бы изъ уваженія къ ея скорби.
Сельскіе звуки стихали; вечерній в?теръ спалъ, и т?ни начинали окутывать густыя деревья рощи.
Такъ прошло н?сколько минутъ. Между т?мъ исчезъ посл?дній сл?дъ яркаго св?та, который оставило солнце, умирая на горизонт?; луна начала смутно обрисовываться на фіолетовомъ фон? сумеречнаго неба, и одна за другой стали появляться главн?йшія зв?зды.
Наконецъ, Педро прервалъ это тяжелое молчаніе и воскликнулъ глухимъ и прерывающимся голосомъ, обращаясь какъ бы къ самому себ?:
— Это невозможно, невозможно!
Потомъ онъ приблизился къ неут?шной д?вушк?, взялъ ее за руку и промолвилъ н?жнымъ и ласковымъ голосомъ:
— Маргарита, для тебя любовь составляетъ все, и ты ничего не видишь за пред?лами любви. Между т?мъ, кром? нашей любви, существуетъ еще н?что другое, столь-же важное — мой долгъ. Нашъ господинъ, графъ Гомарскій, завтра выступаетъ изъ замка, чтобы присоединить свое войско къ войскамъ короля донъ Фернандо, который идетъ выручать Севилью изъ рукъ нев?рныхъ. Я долженъ сопровождать графа. Я темный сирота: у меня н?тъ ни имени, ни родныхъ; ему я обязанъ вс?мъ. Я служилъ ему въ мирныя времена, спалъ подъ его кровлей, гр?лся у его очага, ?лъ его хл?бъ. Если я покину его сегодня, то завтра его люди зам?тятъ мое отсутствіе и спросятъ съ удивленіемъ, выступая т?сной толпой изъ воротъ замка:
— Гд? же любимый оруженосецъ графа Гомарскаго? — И мой господинъ отв?титъ смущеннымъ молчаніемъ, а его пажи и шуты скажутъ съ насм?шкой: — Графскій оруженосецъ воинъ только для виду, парадный боецъ!
Тутъ Маргарита взглянула на своего возлюбленнаго глазами, полными слезъ; ея губы зашевелились, какъ будто хот?ли что-то сказать, но рыданія заглушили ея голосъ. Педро продолжалъ еще н?жн?е и уб?дительн?е:
— Ради Бога, не плачь, Маргарита, не плачь твои слезы меня приводятъ въ отчаяніе. Я у?зжаю отъ тебя, но в?дь я возвращусь, когда хоть немножко прославлю свое б?дное имя… Господь поможетъ намъ въ нашемъ святомъ д?л?. Завоюемъ Севилью, и король наградитъ завоевателей вотчинами на берегахъ Гвадалквивира. Тогда я вернусь за тобою, и мы поселимся вм?ст? въ этомъ арабскомъ раю, гд?, какъ говорятъ, даже небо лазурн?е и чище, ч?мъ въ Кастиліи. Я возвращусь — клянусь теб?; возвращусь, чтобы сдержать слово, торжественно данное теб? въ тотъ день, когда я вручилъ это колечко, залогъ моего об?щанія.
— Педро! — воскликнула Маргарита, подавляя свое волненіе и обращаясь къ нему твердымъ и р?шительнымъ голосомъ: — Ступай, ступай, поддержи свою честь! — Съ этими словами она бросилась въ посл?дній разъ въ объятія своего возлюбленнаго и прибавила тихо и взволнованно:- ступай, поддержи свою честь… но возвратись и возврати мн? мою!!
Педро поц?ловалъ ее въ лобъ, отвязалъ отъ дерева свою лошадь, и удалился вскачь по алле?, обсаженной тополями.
Маргарита сл?дила за нимъ глазами, пока его фигура не пропала въ ночныхъ т?няхъ, и когда онъ совершенно исчезъ изъ виду, она вернулась въ деревню, гд? ждали ее братья.
— Нарядись въ свою праздничную одежду, — сказалъ ей одинъ изъ нихъ, когда она вошла: завтра утромъ мы пойдемъ вм?ст? со вс?ми сос?дями въ Гомару, чтобы посмотр?ть, какъ графъ отправляется въ Андалузію.
— Мн? не только не весело, но даже грустно смотр?ть на отъ?здъ людей, которые, можетъ быть, не вернутся, — отв?чала Маргарита, вздыхая.
— Ты непрем?нно должна идти съ нами, — настаивалъ другой братъ; — и притомъ будь какъ можно спокойн?е и весел?е: по крайней м?р?, тогда не станутъ болтать люди, что у тебя есть возлюбленный въ замк?, и что онъ уходитъ на войну.
II
Только что занялась заря на неб?, какъ по всему Гомарскому селенію прогрем?ли звонкія трубы графскаго отряда, и крестьяне, собиравшіеся большими толпами изъ окрестныхъ деревень, увидали разв?вающееся знаыя своего господина на самой высокой изъ кр?постныхъ башень. Любопытные ожидали зр?лища уже около часу; н?которые ус?лись по берегамъ кр?постныхъ рвовъ; другіе взл?зли на вершины деревьевъ, толпились по равнин?, т?снились на вершинахъ холмовъ; самые отдаленные зрители составляли ц?лую ц?пь вдоль большой дороги. Среди ожидающихъ начинало уже зам?чаться нетерп?ніе, когда трубы снова зазвучали, загрем?ли ц?пи подъемнаго моста, тяжело опустившагося черезъ ровъ, поднялись жел?зныя р?шетки, и тяжелыя кр?постныя ворота заскрип?ли на своихъ петляхъ, растворившись настежь.
Народъ посп?шилъ столпиться по сторонамъ дороги, чтобы увидать поближе блестящее вооруженіе и роскошное убранство свиты графа, знаменнтаго во всемъ округ? своей пышностью и богатствами.
Шествіе открывали глашатаи. Время отъ времени они останавливались, трубили въ трубы и громко объявляли королевскій указъ, въ силу котораго вассалы короля призывались на войну съ маврами, а города и свободныя селенія приглашались пропускать войска и оказывать имъ сод?йствіе.
За нный сл?довали величавые герольды въ своихъ шелковыхъ од?яніяхъ, съ гербами, расшитыми золотомъ и цв?тными шелками, въ беретахъ, украшенныхъ яркими перьями.
Зат?мъ ?халъ на гн?домъ жеребц? первый оруженосецъ графскаго дома, вооруженный съ головы до ногъ, и держалъ въ рукахъ знамя своего властелина, съ его девизами и гербомъ. У его л?ваго стремени шелъ исполнитель правосудія — въ красномъ съ чернымъ.
Оруженосцу предшествовало около двадцати т?хъ знаменитыхъ трубачей, которыхъ такъ превозносятъ наши королевскія хроники за нев?роятную силу легкихъ.
Когда оглушительный и р?зкій звукъ трубъ пересталъ спорить съ в?тромъ, послышался глухой, м?рный и однообразный гулъ. То двигалась н?хота, вооруженная длинными пиками и снабженная кр?пкими кожаными щитами. За нею вскор? появились двигатели военныхъ машинъ, со своими жел?зными орудіями и деревянными башнями, дал?е — мелкая прислуга, состоящая при вьючныхъ лошадяхъ.
Потомъ пронеслись большими отрядами латники кр?постного гарнизона въ облак? пыли, которую подымали копыта ихъ лошадей. Ихъ жел?зныя латы бросали яркія искры; ихъ копья составляли ц?лый л?съ.
Наконецъ, предшествуемый литаврщиками на великол?пныхъ мулахъ, убранныхъ чепраками и кистями, окруженный своими пажами, разод?тыми въ богатыя шелковыя одежды, и сопровождаемый оруженосцами своей свиты, показался графъ.
При вид? его толпа разразилась громкими прив?тственными криками. Эти возгласы заглушили крикъ женщины, которая упала, точно сраженная молніей, на руки людей, посп?шившихъ къ ней на помощь. То
