вытребовании из Тибета предал смерти.
Галдан-Бошокту, образованный в Хлассе для духовного звания, известен остался в Истории как просвещенный Государь и законодатель. Он пополнил Степное Уложение, изданное отцом его Батором- Хонь-Тайцзи; составил новую систему феодального разделения земель, которым нарочито ограничил и власть и силу прочих трех Ханов Ойратства, и первый, сколь известно, в Монголии начал отливать медную монету[89].
Цеван-Рабтан (иначе Цаган-тун-Рабтан ) по вступлении на Ханство немедленно обратил оружие На Среднюю Казачью Орду. Повод к сей войне подал Хан Тавкя, коего сын еще во время войны его с Галданом-Бошокту взят был Калмыками в плен и препровожден к Далай-Ламе. Впоследствии Тавкя просил Цеван-Раб-тана исходатайствовать его сыну свободу. Цеван-Рабтан исполнил просьбу Хана и отправил к нему сына его в сопровождении 500 человек. Но Тавкя изрубил 500 человек провожатых и еще учинил набег на Калмыцкие земли, причем убил одного Князя, а жену его с семейством и людьми в числе ста кибиток увез с собою. Сверх сего Тавкя чинил нападение на сына Хана Аюки, препровождавшего к Цеван-Рабтану сестру свою в замужество, и перехватил Российских купцов, которые возвращались из Чжуньгарии в Россию. Все сие писал сам Цеван-Рабтан в донесении своем Китайскому Двору в 1698 году. Но чем кончилась сия война, неизвестно.
После сего Цеван-Рабтан начал стараться, чтобы свое государство, расстроенное и разоренное прошедшими войнами, привести в прежнее благоустроенное и цветущее состояние; и как скоро почувствовал себя в силах мстить врагам своего дяди Галдана, то забыл все, чем был обязан Китаю, ив 1715 году открыл войну нападением на слабый Китайский отряд, стоявший в Хами. Далее ничего не осмелился, ибо, получив известие о приближении вспомогательных войск, шедших из Су-чжеу[91], возвратился в свои земли. Из сего случая Китайский Двор увидел, что Чжуньгарские Элюты питают непримиримую против Китая вражду, которую можно погасить только уничтожением их Государства, и потому начал исподволь отправлять туда войска. В 1717 году посланы были отряды: один к Алтаю в Кобдо, другой в Баркюль, третий к Хухунору для наблюдения западной дороги.
Надобно знать, что Пекинский кабинет употребляет Буддайскую религию обыкновенным орудием к управлению умами Монголов: по сей причине старается иметь Далай-Ламу и прочих важнейших Хутухт на своей стороне. Наван Лацзан Гямцо, Далай-Лама пятого колена, уроженец Хласский, был в Пекине, где получил печать и грамоту на сие достоинство, но при всей преданности к Китаю постоянно поддерживал Галдана Бошокту, почему Китайский Двор поставил в 1693 году Светского Правителя помощником ему, но сей Правитель, вопреки цели своего назначения, также принял сторону Галданову. Преемником пятого Далай-Ламы был Цяньян Гямцо, которого помянутый Правитель избрал без отношения к Китайскому Двору. С падением Галдана Будалинский Двор не мог противиться влиянию Пекинского кабинета, по требованию коего Хан Лацзан[92] убил Светского Правителя, а Далай-Лама, отправленный в Пекин, умер в пограничном Китайском городе Си-нин-фу на пути своем в Китайскую столицу. Хан Лацзан как Государь Тибетский избрал на его место нового Далай-Ламу Наван Иси Гямцо, но и сей был отвергнут Китайским Двором, а на его место избран Лацзан Кесан Гямцо, родом из Литана. Хотя Лацзан не был доволен сим, но несмотря на то остался по-прежнему преданным Китаю.
В сие время Цеван-Рабтан, питая новые замыслы против Китая, хотел, чтобы Тибет не был под влиянием сей державы, и потому предложил Хану Лацзану, который имел пребывание с двумя своими сыновьями Даньчжуном и Сурчжею в Хлассе, отложиться от Китая и вступить в союз с Чжуньгарией. На сей конец условился принять Лацзанова сына Даньчжуна в дом к себе и выдать за него дочь свою Боталок Как скоро все сие исполнилось по желанию Цеван-Рабтана, то он потребовал от Хана Лацзана сдачи Тибетского Государства. Но Лацзан с Советом малолетнего Далай-Ламы отвергнул его требование.
При сем случае Цеван-Рабтан, узнав, что зять его Даньчжун занимается таинствами волхвования (Халар-чжада), сжег его (за волхвование) между двух раскаленных котлов и вслед за сим послал старшего Церын-Дондуба[93] в Тибет с 6000 войск. Сей полководец убил Лацзана на сражении и потом овладел Тибетом на имя своего Государя без кровопролития, потому что сами Тибетцы более желали быть под Элютами, нежели под властию Китая, несмотря на то, что Элюты разграбили все сокровища Будалинского Дворца.
Китайский Двор, желая поддержать свою партию в Хлассе, отправил в Тибет часть войск, но Хан Лацзан еще до прихода оных был убит. Китайцы одержали верх над Элютами при Хара-Усу[94], но после сего и сами претерпели поражение: почему в 1719 году вступили в Тибет два корпуса Китайских войск, один из Си-нин-фу чрез Хухунор, другой чрез губернию Сы-чуань из Да- цзяньлу. Сверх оных войск еще для развлечения Элютских сил посланы два отряда в Турпан и Урумци в Восточном Туркистане.
Полководец Ян-синь, шедший по дороге из Си-нин-фу, осенью дважды разбил Церын-Дондуба; при реке Ночу и при горе Шо-мала[95].
Между тем Карби, вступивший в Тибет из Да-цзянь-лу, спокойно пришел в Хлассу и всех чиновников, поставленных от имени Цеван-Рабтана, предал казни. Церын-Дондуб возвратился в Чжуньгарию и привел с собою Сурчжу, сына Лацзанова, пленником. Сим образом Китай освободил Тибет от Элютского ига, совершенно покорил сие государство своей власти и поставил там своих Правителей.
Цеван-Рабтан, окруженный наблюдательными отрядами Китайских войск, не мог более думать о походах: и повсеместное спокойствие настало для Монголии. Только в 1723 году Хухунорский Князь Лацзан-Данцзэнь произвел нападение на пределы Китая, но был совершенно разбит, так что едва сам спасся бегством к Цеван-Рабтану, в пользу коего поднял оружие[96]. После сего Китайский Двор без опасения вывел и свои войска из Монголии. Один только отряд оставлен был в Хами для землепашества или, иначе сказать, для приуготовления съестных запасов, в которых Повелитель Китая предвидел надобность при замышляемом покорении Восточного Туркистана и Чжуньгарии.
В правление Цеван-Рабтаново Люки, Хан Торготский, приходил из России в Чжуньгарию, откуда увел с собою остальных Торготов. После сего Хойт, сильнейший из Дурботских Родов, возведен на степень Ханства, и Элюты посему продолжали по-прежнему называться Четырьмя Ойротами. Достойно замечания, что Китайские Историки с сей Эпохи полагают действительное переселение Торготского Поколения в Россию, хотя они сами пишут, что Торготский Владетель Хо-Урлук еще в правление Хара-Хулы ушел с своими родственниками в Россию и поселился при реке Эгили.
По смерти Цеван-Рабтана, случившейся в 1727 году, на престол вступил старший его сын Галдан- Церын, человек, как описывают его Китайцы, злой, коварный, беспокойный. Желая сблизиться с Тибетом, он дал Сурчже, сыну покойного Тибетского Хана, небольшой удел; сестру свою Ботолок выдал за Вэйчжен- Хошоция, Хойтского Тайцзи; а сыну ее Баньчжуру, рожденному от Даньчжуна, также дал небольшой удел. Ботолок после первого мужа осталась беременною и родила уже по выходе за второго. Это был Амурсана, который по сему самому происходил не от линии Хойтского Дома, а собственно был так, как Баньчжур, сын Даньчжунов.
Сим образом Галдан-Церын, оградив себя со вне дружественными союзами, внутри начал делать приуготовления к войне. Пекинский кабинет, имевший всюду лазутчиков, в скором времени узнал о том и поспешил послать на Запад два корпуса войск, один к Алтаю, другой в Баркюль, а между тем отправил в Россию в 1730 году два посольства: одно к Российскому Двору, чтоб узнать его мысли касательно Чжуньгарской войны, а другое к Волжским Калмыцким Владельцам, чтоб вооружить их против Чжуньгарцев. Китайский корпус при Алтае вскоре по приходе туда был совершенно разбит Элютами при Хотон-норе так, что из 20000 спаслось не более 2000 человек. Баркюльский же корпус хотя выступил для подкрепления оного, но уже опоздал. Элюты при благоприятствующих обстоятельствах сделались отважнее и хитрее. Их полководцы, старший Церын-Дондуб расположился при Хуа-Эрцисе, а младший Церын-Дондуб[97] при Хара-Эрцисе[98], и оба выжидали удобного случая к нападению на Халху, завоеванием которой Галдан-Церын предполагал утвердить свое владычество над Северною Монголиею.
В сие время Китайцы начали было строить крепость Кобдо[99], но как сие место по отдаленности трудно им было удержать за собою, то перенесли лагерь в Чагань-сэр, в противоположности которого был поставлен другой корпус в Хуху-хота. Между тем оба Церын-Дондубы, двинувшись на Восток, вторглись в Халху через Хангай и захватили часть скота, принадлежавшего
