бриллианты на траве, как не для меня? Как же я богат!» И когда он шёл через лес, он вздыхал: «Какие высокие своды, какие широкие порталы, какие прекрасные залы! И всё это — для одного человека!»
Днём он лежал на спине, глядя на облака, которые превращались для него в невероятные фигуры. «Смотри, — говорил он тогда, — медведь! А там — зимний пейзаж! У кого ещё есть такой потолок? От этого даже как-то неудобно!» Но вечер у Собирателя Ежевики был самым весёлым временем суток. По вечерам он усаживался под лавровым деревом перед своим домиком и напряжённо ждал. И вдруг, когда солнце в последний раз бросало над облаками свои пурпурные стрелы, далеко в лесу начинал ликующе петь высокий тонкий голос, так восхитительно чисто и так бесконечно печально, что слезы сами выступали на глазах у Собирателя Ежевики. «Прекрасно, великолепно! — кричал он, когда наступала тишина, — спасибо, спасибо тебе, неизвестный певец! Какая музыка! Какое звучание! Как жаль, что я один в целом мире!»
Но всё-таки он был не один. Однажды вечером какой-то первооткрыватель, шагавший через лес, толкнул маленькую шаткую дверь и, улыбаясь, оказался перед Собирателем Ежевики. «Друг, — сказал он, — немного еды и поспать, и это всё. Как же я голоден и как же я хочу спать! Ты понимаешь меня?». Но бледный, как смерть, Собиратель Ежевики сидел на своём стуле и молчал. «Давай же, — повторил путешественник, — смотри, вот есть слиток золота. Он-то точно развяжет твой язык». Наконец Собирателя Ежевики поднялся. «Существо, — сказал он, — мне не нужно твоё золото. Я молчал не поэтому. Можно я тебя ощупаю?». «Да на здоровье», — сказал путешественник, который был весёлым человеком. И Собиратель Ежевики ощупал путешественника, ущипнул его за нос, покрутил его голову во все стороны, внимательно заглянул в рот и, в конце концов, закричал: «Такой же, как и я! Такой же, как и я! Точнёхонько!» — и обнял путешественника.
«Ты что, сумасшедший? — засмеялся путешественник, освобождаясь из объятий, — ты что, никогда людей не видел?» — «Никогда в жизни! — закричал Собиратель Ежевики, хлопая в ладоши, — никогда в жизни! Точно такие же ноги!» — и он бросился танцевать вокруг стола. «Эй, — сказал путешественник, — я голоден. Успокойся немного».
И он уселся за стол, достал из своего ранца тарелку и, многозначительно хлопнув ею об стол, поставил её перед собой. «Ну, — сказал он, — хотелось бы что-нибудь в ней увидеть». «Да, да! — кричал Собиратель Ежевики, — такой же, как и я! Совершенно такой же!» И он протанцевал в сторону продуктового шкафа, достал хлеб, колбасу и печенье, оставшееся с утра, и трижды протанцевал с этим всем вокруг стола. Только после этого он уселся за стол, глубоко вдохнул и сказал: «Угощайся». Путешественник ел молча. Каждый кусок, который он проглатывал, Собиратель Ежевики провожал восхищённым криком: «В точности, как я!» Сначала это несколько мешало путешественнику, но он был голоден и поэтому ел улыбаясь, но молча и быстро. Наконец он поднял голову от тарелки, и его взгляд упал на золотой слиток, лежащий перед ним на краю стола.
«Друг, — спросил он, — почему ты не захотел принять от меня этот слиток?» — «Мне это не нужно, — просто ответил Собиратель Ежевики, — у меня есть бриллианты». — «Бриллианты, — переспросил путешественник, — у тебя есть бриллианты? Сколько?» — «Я точно этого не знаю, — ответил Собиратель Ежевики задумчиво, — пара полян, усыпанных от края до края». — «Повтори-ка это ещё раз». — «Пара полян, усыпанных от края до края», — повторил Собиратель Ежевики. На этот раз сидящим на стуле и бледным, как смерть, оказался путешественник.
«Друг, — сказал он наконец, — да ты богач!» — «Я тебе об этом и говорю, — ответил Собиратель Ежевики, — но я рассказал не всё. У меня есть ещё много чего». — «Рассказывай, рассказывай, товарищ!» — «Да, — смущённо повторил Собиратель Ежевики, — есть ещё много чего. Вон там, например, лежат зеркала». — «Зеркала?» — переспросил путешественник взволнованно. «Да, — продолжил Собиратель Ежевики тем же самым беззаботным тоном, — пара тысяч, но я их никогда не считал. Некоторые из них такие большие, что тебе может понадобиться целый день, чтобы обойти вокруг. Вот так». — «Целый день, чтобы вокруг… — Друг, да где же лежат все эти сокровища?» — «В моём доме».
«Да это должен быть настоящий дворец!» — запнулся путешественник. — «Это и есть дворец, — с улыбкой ответил Собиратель Ежевики. — Я его целиком ещё даже не весь осмотрел, настолько он огромен. В нём есть такие залы, в которых невозможно увидеть конец; тысячи стройных колон поддерживают своды. Как же приятно видеть всё это! А ещё то тут, то там можно встретить более широкие порталы, в которых свод не зелёный, а голубой с белыми пятнами».
«То есть, украшенные мозаикой?» — задохнулся путешественник. «Я не понимаю, о чём ты говоришь», — ответил Собиратель Ежевики. Путешественник изъяснялся слишком сложно. «О, нет! — закричал Собиратель Ежевики со смехом, поняв, о чём идёт речь. — Ты говоришь о детских игрушках! Мне бы рано или поздно надоело смотреть на одно и то же. Нет, в моих мозаиках фигуры движутся, они медленно и величественно плывут мимо, да, они превращаются в удивительные фигуры: в ледяных медведей, зимние пейзажи и бородатых гномов. И даже цвета меняются: то попадаются тёмно-синие, иногда — светло-серые, иногда — окрашено в оба цвета сразу. На это очень здорово смотреть: это никогда не надоедает».
«Это невероятно! — закричал путешественник, — невероятно! И это всё — для одного человека! Но, но ты, наверное, очень одиноко чувствуешь себя среди всех этих залов, галерей и зеркал?»
«О, нет! — ответил Собиратель Ежевики, — у меня есть достаточно музыки, она звучит со всех сторон и целыми днями напролёт». — «Музыка, — закричал путешественник, — музыка? Ну, Собиратель Ежевики, ты открыл мне глаза на многое». — «Да нет, ничего особенного, — уверил Собиратель Ежевики, — целыми днями напролёт и всегда новые песни. А по вечерам поёт одинокий певец, и тогда я слушаю только его. Ты должен это услышать завтра вечером. Останешься здесь ночевать?»
«Нет, — ответил путешественник, натягивая свой плащ, — я немедленно отправляюсь в путь. Ведь я — первооткрыватель, и ты и всё это — моё самое великое открытие. Я иду рассказать всем об этом».
«Да, ты должен это сделать, — сказал Собиратель Ежевики, — меня так долго тяготило то, что я пользуюсь в одиночку всем этим великолепием. Но останься хоть на одну ночь! Я завтра с утра тебе всё покажу, и ты сможешь ещё лучше рассказать обо всём».
«Нет, — сказал путешественник, — время — деньги. Я немедленно отправляюсь в путь. Спасибо тебе за печенье, пока!» Он захлопнул за собой дверь и исчез в ночи. Собиратель Ежевики поспешил за ним наружу, но не увидел ничего. «Как жаль, — пробормотал он, — если время — деньги. Он бы смог собрать столько жемчужин, сколько человек сможет унести. Путешественник, путешественник! Вернись назад!» Но путешественник его уже не слышал, он мчался, как ветер, перепрыгнул все встреченные канавы и живые изгороди, переплыл две реки, пробрался сквозь тёмный лес и, наконец, оказался в городе.
«Бургомистр! — сказал, он, — я видел нечто очень важное!» — «Ну, — сказал бургомистр, — это замечательно. Иди скорее в ратушу, расскажи об этом». И путешественник отправился выступать в ратушу. «Люди, — закричал он, — а не желаете ли жемчуга?» — «Естественно!» — закричали люди в ответ. «А никому не нужны зеркала, такие огромные, как наша торговая площадь?» — «Естественно! — вопили люди, — тащи их сюда!» — «А никто не хочет жить во дворце с зелёными залами и потолками с движущимися мозаиками?» — «Хотим больше всего на свете! — орали люди, — где это всё?» — «Идите-ка за мной! — вскричал первооткрыватель, — идите за мной, никуда не сворачивая! Хватит тратить время на чепуху!»
И они пробрались сквозь тёмный лес, переплыли две реки, перепрыгнули все канавы и живые изгороди и оказались у дома Собирателя Ежевики. «Собиратель Ежевики! — вскричал путешественник, — мы все здесь!» — «Здорово! — прокричал в ответ Собиратель Ежевики, — после тебя даже трава не успела подняться, скажу я тебе. Господи всемогущий, сколько же ты привёл с собой людей! Не меньше, чем пара тысяч! С чего начнём?» — «Мы пойдём собирать жемчуг, — сказал бургомистр, выступив вперёд, — и мы останемся жить во дворце, где потолки с движущимися мозаиками и залы из зелёных изумрудов. И ещё мы будем слушать музыку и зеркала нам тоже пригодятся». — «Да, это прекрасно, — сказал Собиратель Ежевики, обнимая его, — я так рад, что вы это оценили! Что вы осознали, как это прекрасно! Проходите, пожалуйста! Я не готовил так много на завтрак, но у меня есть хлеб и прохладная вода».
«Нам не нужен завтрак, — ответил бургомистр медленно, — нам нужен жемчуг». — «Вы получите его, — сказал Собиратель Ежевики, — столько, сколько сможете унести. Подождите до утра!» — «Разве это нельзя сделать вечером? — спросил бургомистр озабоченно. — Время — деньги!» — «Нет, — покачал головой Собиратель Ежевики. — Ещё слишком темно. В темноте жемчуг не виден. Но завтра с утра вы увидите всё и сразу! Идёмте спать, у нас всё равно есть время». — «Хорошо, ответил бургомистр, — люди,
