Нельсон Бонд. Звонок из прошлого
Телефон заверещал перед рассветом. Звонил Маркус Кэйн. Его искаженный расстоянием голос был негромок, но, как всегда, жизнерадостен:
— Блейк, малыш, это Маркус. Как поживаешь, старина?
Блейк Арнольд протер слипающиеся глаза и не сдержал переполнявшей его ярости:
— Ты что, совсем из ума выжил? Ты хоть знаешь, который час? Четыре утра! И у меня только-только перестала раскалываться голова. — Он резко смолк, когда раздражение сменилось изумлением. — Маркус? — переспросил он. — Маркус Кэйн?
— Он самый, — подтвердил далекий веселый голос. — Собственной персоной, и никаких фокусов.
— Но это невозможно! Марко… ты же мертв!
После секундного молчания Блейк услышал все тот же радостный голос:
— Верно. Да какая разница?
— Какая?! Какая разница? Марко, ты откуда звонишь, черт тебя побери?
— Надо знать места, — рассмеялся Маркус. — Я получил награду за достойную и чистую жизнь. Можешь мне не верить, но я звоню с небес.
Арнольд опустил трубку и тупо на нее уставился. «Быть такого не может, — подумал он. — Мне снится сон. Самый идиотский и безумный сон в моей жизни. Это не кошмар. Тут нет ничего страшного. Разве можно бояться знакомого голоса, который усмехается, шутит и называет тебя „малыш“ — совсем как много лет назад во Вьетнаме. Но сон дикий. Невероятный. Совершенно невозможный».
— Я сплю, — произнес он вслух. — Через минутку-другую проснусь, перевернусь на другой бок…
— Говори громче, малыш, — пропищала трубка. — Я тебя еле слышу.
Замешательство растаяло, вновь сменившись нахлынувшим гневом. Блейк поднес трубку к уху.
— Послушай, умник, — загремел он. — Не знаю, кто ты такой, но шуточки у тебя совершенно идиотские. И если ты считаешь, что звонить человеку под утро и прикидываться другом, умершим пять лет назад, это очень смешно, то…
— Блейк, дружище, да не будь таким тупым, — прервал его голос.
— Это и вправду я. Мы ведь с тобой договорились, что если один из нас умрет раньше другого… — Голос звучал ровно, убедительно. — Помнишь тот вечер в клубе? Через пару недель после новогоднего наступления? Мы заключили пари. Тот, кто умрет первым, постарается связаться с живым. И я поставил на то, что смогу это сделать…
— А я сказал, что не сможешь, — прошептал Арнольд.
— И тогда мы придумали пароль для подтверждения. Вспомнил?
— Пароль, — повторил Арнольд. Да, был пароль. И знали его только они двое. — А ты знаешь пароль?
— Конечно, — усмехнулся голос. — Я ведь сам его придумал. Пароль, малыш, это слово «бриллиг».
Наступило глухое молчание, наполненное изумлением и нарастающей уверенностью. Забыт был прерванный сон, забыта раскалывающая череп головная боль. Он позабыл и о времени, и о замерзших на холодном полу голых пятках, он не слышал доносящихся с улицы приглушенных ночных звуков. Блейк Арнольд словно покинул свою квартиру на шестнадцатом этаже в центре Манхэттена. Он снова сидел в Дананге в ту душную мартовскую ночь, держа в одной руке банку теплого пива, а пальцами другой отбивая на столе ритм гремящего из музыкального автомата очередного хита «Битлз». Он снова слышал, как мама- сан за стойкой бара подпевает на странной смеси английского с французским акцентом и восточной напевности: «I am the Waw-roos!»[1]. А напротив сидит за исцарапанным столиком слегка поддатый Марк Кэйн и, не сводя с него чуть осоловелых глаз, повторяет:
— Бриллиг, малыш, бриллиг… Это станет нашим паролем, когда один из нас отправится в огромную и прекрасную страну чудес среди звезд и вернется, чтобы рассказать о ней другому. Запомнишь?
Арнольд прервал затянувшееся молчание.
— Значит, тебе это удалось, — прошептал он. — Ты и вправду смог пробиться ко мне. Но, Марко, прошло уже пять лет!
— По земному времени, старина. По земному. А здесь оно не существует. И если бы не ты, я вообще не узнал бы про это. Сначала была пустота, ничто, и тянулось это Бог знает сколько. Потом я снова очнулся. Бац — и я уже там.
— Где? — нетерпеливо спросил Арнольд. — Что ты увидел?
— Потом, — рассмеялся Маркус. — Я тебе нарисую всю картинку по квадратикам. Но не сейчас. Я только-только научился выходить на связь и сейчас не могу долго разговаривать.
— Но ты точно там? — не унимался Арнольд. — В раю?
— Ладно, я тебе вот что скажу, — усмехнулся Кэйн. — Место, где я нахожусь, совершенно определенно не похоже на то, другое. Конечно, если другое место выглядит так, как его описывают проповедники.
«Он что-то скрывает», — подумал Блейк.
У него зародилось подозрение.
— Я должен знать.
— Что?
— Зачем ты мне позвонил? Чего ты от меня хочешь?
— От тебя? Блейк, малыш, ты все не так понял. Я ничего не хочу от тебя. Я хочу тебе помочь.
— Помочь? Чем?
— А это ты мне сам должен сказать. Что я могу для тебя сделать? Ведь я, приятель, теперь нечто вроде старого доброго ангела-хранителя. «Марк Кэйн, инкорпорейтед». Дежурный ангел-практикант. Всевидящий и всезнающий. Мгновенная помощь на голубом блюдечке. Ты просишь, я делаю. У тебя есть проблемы?
— Проблемы?
— Слава? Богатство? Какое-нибудь тайное желание?
— Да ты меня разыгрываешь!
Марк оскорбился:
— Но ведь обязательно есть нечто такое, что я могу сделать для своего старого приятеля, и тем самым доказать, что присматриваю за ним с того света! Так ведь?
— Чересчур рискованно! — взорвался Блейк. — И вообще вся эта история слишком банальна, как дешевая фэнтези в мягкой обложке. Сейчас ты мне скажешь, кто победит на очередных скачках, я поставлю на эту лошадь, а она придет последней, и тогда выяснится, что ты врал…
— Занятная история, — усмехнулся Кэйн. — Если не веришь мне, посоветуйся с Евой.
— Какой еще Евой?
— Да что с тобой, малыш? У тебя только одна знакомая по имени Ева. А мы с тобой еще поговорим. У меня время кончается. — Голос начал слабеть. — Я тебе позвоню. Скоро.
— Марко, подожди! Не отключайся. Как мне с тобой связаться?
— Никак, — ответил слабеющий с каждой секундой голос. — Но я с тобой еще свяжусь. Полагаю, скоро.
Голос превратился в еле слышное гудение натянутого между звезд провода. Послышался далекий щелчок. Потом тишина. Потом гудок.
Никто не знал, где сейчас Ева.
Утром Арнольд позвонил ей на работу. Ему ответила дежурная:
— Мне очень жаль, сэр, но мисс Адамс сегодня не вышла на работу. Возможно, вам сможет помочь кто-либо другой?
