Анти-Popper: Социальное освобождение и его друзья

разновидность, есть фашистская форма тоталитаризма и есть демократический интервенционизм Англии, Соединенных Штатов и „малых демократий“, лидером которых является Швеция, где технология демократического вмешательства государства в экономику достигла наиболее высокого на сегодняшний день уровня» (с. 164, 165).

Это классический образец уже упоминавшегося нами метода соединения на основе формально общего признака самых различных экономических систем. Здесь так же, как в случае со щетиной, являющемся самым главным признаком, объединяющем ежа и половую щетку; соединяются все экономические системы, в которых государство играет сколько-нибудь активную экономическую роль. Кстати, даже экономические функции государства во многом различаются в названных существенно различных по своей основе системах. За всем этим стоит проблема очень важного исследования различий природы и функций государства в фашистских и мутантно-социалистических системах, их отличия от социал-демократической модели.

Единственное реальное основание, которое можно найти в этом и формально, и по существу неверном высказывании Поппера, — это то, что в основе всех трех интервенционистских систем лежат вполне предсказанные Марксом процессы: необходимость активного вмешательства общества в экономику и прекращение свободной рыночной конкуренции — вот вывод, который был сделан марксизмом на основе анализа противоречий капитализма, обуславливающих необходимость генезиса ассоциированного регулирования обобществленного производства. Это положение было довольно подробно прокомментировано Энгельсом в «Анти-Дюринге», а затем развито в работах и Ленина, и Розы Люксембург, и других марксистов. Единственное, в чем Поппер прав, — в социал-демократических системах такое регулирование пошло по пути реформирования капитализма, а не по пути социалистической революции, но и этот вывод марксисты сделали задолго до Поппера, указав на причины и природу происходящих процессов.

Тем не менее рассмотрим подробнее данный аргумент. Поппер критикует Маркса, противопоставляя социал-демократическую эволюцию, якобы не предсказанную марксизмом, победе социализма в результате революции и изменения строя как модели, предложенной Марксом. Самое смешное, что при этом для подтверждения неправоты Маркса и своей правоты, Поппер использует предложения, сформулированные в… «Манифесте Коммунистической партии». Повторю: перечисляя изменения, которые произошли в капиталистическом мире в XX в. и которые якобы противоположны прогнозу марксизма, Поппер почти дословно пересказывает «Манифест…», где говорится о программе действий, которые должны предпринять революционеры в ближайшем будущем. Я приведу большую цитату из книги Поппера:

«Если опустить не имеющие, пожалуй, важного значения пункты этой программы (например — „4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников“), то можно сказать, что в демократических государствах требования большей части этих пунктов были внедрены в практику полностью или в значительной степени. Вместе с тем было сделано много более важных шагов в обеспечении социальной защиты, о которых Маркс даже и не думал. Я сошлюсь только на следующие пункты его программы: 2. Высокий прогрессивный налог (осуществлено). 3. Отмена права наследования (в значительной степени реализовано с помощью налога на наследство; сомнительно, что стоило бы желать большего). 6. Централизация всего транспорта в руках государства (это было сделано в Центральной Европе по военным соображениям перед войной 1914 г. без особых результатов; это сделало также большинство малых демократий). 7. Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства… (реализовано в малых демократиях; всегда ли это очень выгодно — по меньшей мере сомнительно). 10. Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме… (первая часть требования выполнена в малых демократиях и в определенной степени практически везде; вторая часть перевыполнена)» (с. 165).

А теперь прокомментируем эти положения. Здесь Поппер с удивительной для него нелогичностью напоминает унтер-офицерскую вдову, которая высекла сама себя. Фактически он говорит, что Маркс в «Манифесте…» как раз предлагал в качестве первого шага то, что и было реализовано социал-демократами. Это так, и совпадение неслучайно. Действительно, в большинстве случаев марксисты в XIX в. в качестве первых шагов в своих действиях (тогда это были революционные подвижки) предлагали не что иное, как реализацию компромиссной, реформистской (как бы мы сейчас сказали — социал-демократической) модели «улучшения», социализации капиталистического общества. Эти лозунги присутствовали в программах-минимум практически всех социал-демократических партий в конце XIX — начале XX вв. Особенно они выделяются, например, в программе, разработанной Лениным. Он тщательно показал характерные для эпохи империализма подвижки и необходимость борьбы как раз за социал- демократические меры, которые Поппер противопоставляет марксистским. Здесь наш критик марксизма, повторю, высек исключительно сам себя, поскольку именно марксисты во всех своих разновидностях, от самых радикальных (таких, как ленинцы) до социал-демократов, показывали необходимость именно тех шагов, которые в полной мере признает и сам Поппер.

Другое дело, почему кризис капитализма, который, действительно, был огромным и крайне острым в первой половине XX в. (вспомним и Первую мировую войну, и серию революций, и мощные конфликты в странах капитала, в том числе Великую депрессию 1930-х гг., и победу фашизма, и Вторую мировую войну) привел к рождению мутантного социализма на одном полюсе, и социал-демократических моделей — на другом, а не к победе «чистого» социализма в той форме, как она виделась марксистам в XIX в.? Это действительно важный вопрос, но в таком виде Поппер проблему не ставит. Так ее поставили, будучи самокритичными, мы — марксисты XX (а теперь уже и XXI) века.

Мы утверждаем: Маркс и его последователи совершенно справедливо показали объективную необходимость социализации капитала. Вопрос только в том, по какому пути пошла эта социализация: по пути реформирования, в том числе под влиянием классовой борьбы пролетариата и других факторов капитализма и рождения мутантного социализма в наших странах, или по пути классической социальной революции и будущей победы социалистического общества с плановой общественной экономикой, основанной на самоуправлении трудящихся, с отмирающим государством и отмирающими классами? Этот вопрос, действительно, требует обсуждения. Забегая вперед, я хотел бы сказать, что этот вопрос имеет достаточно известный в марксистской теории ответ.

Известно, что развитие социально-ориентированной экономики и политики (процессы социализации) в XX в. пошли по трем основным ветвям. Фашизм, как превращенная форма, антисоциализация — ветвь тупиковая, потерпевшая поражение; советская модель мутантного социализма, тоже не выдержавшая критики истории и развивающаяся только в некоторых своих разновидностях в Китае и некоторых других странах; третий, социал-демократический, путь тоже сегодня оказался во многом потеснен неолиберальным реваншем. Ответ на вопрос о причинах именно таких конкретно-исторических форм в принципе верно предсказанного марксизмом процесса связан с пониманием нелинейного хода истории. Эта диалектика обратимости, понимание того, что необходимость реализуется в истории исключительно как результат столкновения различных случайных процессов при наличии активной, действующей роли социального субъекта, прекрасно показана Лукачем в его книге «Антология общественного бытия», и ее не хочет видеть наш критик.

Здесь мы вынужденно возвращаемся к игнорированию (или непониманию?) Поппером процессов взаимодействия различных случайных исторических явлений (как неотъемлемой черты марксистской диалектики) и активной роли социального субъекта (как творца истории даже в рамках мира отчуждения), без чего необходимость никогда не пробивает себе дорогу. На эту тему есть немало замечаний в «Анти- Дюринге» Энгельса и интереснейших положений у Ленина; даже если не обращать внимание на последующие работы таких ученых, как Д. Лукач, М. Лифшиц, Э. Ильенков и др. Случайность истории состоит, в частности, в том, что в условиях, когда производительные силы развились до уровня возможности, но не необходимости нового социального общества, допустимы различного рода флюктуации, временные победы и поражения новой общественной системы, возникновение мутантных форм этой системы, развития прежнего общества по пути самореформирования и самоотрицания своих основ.