Собственно, и у самого Стаса, волосы тоже были светлыми, только гораздо короче.
С полминуты мальчишки рассматривали друг друга, а когда Стас открыл рот для первого вопроса, он заморгал и проснулся.
Стас провел в реанимационной палате еще пять дней, а потом, когда боль поутихла и дела его, как сказал доктор, пошли на поправку, его перевели в обычную палату, где лежали двое взрослых мужчин, тоже с загипсованными ногами, но уже передвигающихся с помощью костылей.
Потянулись утомительные и тоскливые больничные дни. Перевязки, капельницы, уколы прямо-таки замучили Стаса. Но еще, пожалуй, мучительней, были вынужденная неподвижность и тоска по дому. Даже в школу Стас побежал бы сейчас вприпрыжку, с огромным удовольствием! Сердце его порой сжимала такая грусть, что он бы, пожалуй, заплакал, лежи в палате один. Правда, соседям Стаса и так не было до него дела. Они то играли в шахматы, вытянув ноги в гипсе на табуретах, то шелестели газетами, то попросту спали, сотрясая храпом палату. Но плакать при посторонних Стасу все равно не хотелось. Тем более что до дня рождения оставалось каких-то два месяца, а четырнадцать лет — это уже тот возраст, когда плакать парню недопустимо в принципе. Так, во всяком случае, думал сам Стас. Пора было к этому привыкать и закаливать волю. Благо что и времени было для этого достаточно, и текущие обстоятельства способствовали подобной закалке как нельзя лучше.
Мама, конечно, больше не ночевала в больнице, но все равно то она, то папа, то и та, и другой вместе навещали его порой не по одному разу в день. И все равно было очень тоскливо и скучно. Поэтому, когда дней через десять к Стасу пустили Андроида — он чуть не пустился в пляс, несмотря на сломанную ногу. Андроид тоже выглядел радостным от встречи. Точнее, выглядели, поскольку данное прозвище носили сразу два человека: брат и сестра — Андрон и Даша, близнецы, одноклассники Стаса и его лучшие друзья. Андрона звали именно Андрон, а не Андрей, это не было его вторым прозвищем. Да никакое другое прозвище ему и не подошло бы, потому что один он никогда не был, как, соответственно, никогда не была одной Даша — они всюду ходили вместе, словно приклеенные. Даже собственные родители подшучивали иногда над детьми, называя тех сиамскими близнецами. Так что прозвище, придуманное кем-то как простая сумма двух сокращенных имен, приклеилась к близнецам намертво, и разделять его на отдельные составляющие попросту не имело смысла. Пожалуй, в их классе один только Стас звал Андрона и Дашу их настоящими именами. Зато, когда сам он в этом дуэте стал третьим, их попытались переименовать в Стандроида, но это прозвище не прижилось — все-таки Стас на фоне близнецов был слишком отдельной, чересчур самостоятельной личностью. Да и большую часть времени он все-таки проводил без них.
Как раз за день до прихода Андроида Стасу первый раз разрешили подняться с постели. Пока даже без костылей; с одного боку его придерживал доктор, с другого папа. И хоть стоял — а, скорее, висел на руках у взрослых — он не больше пары минут, устал так, словно пробежал трехкилометровый кросс. И все равно это событие Стаса очень обрадовало; он уже начинал опасаться, что от него скрывают правду, и что весь остаток жизни ему доведется провести в кровати.
Так что Андрон и Даша застали друга в прекрасном настроении и после приветственных возгласов и осторожных рукопожатий сознались:
— Мы думали, что застанем тут живой труп, даже идти немного боялись, а ты вон какой, словно и не случилось ничего.
— Ага, не случилось, — задрал одеяло и постучал по гипсу Стас, — а это что?
— Подумаешь, — синхронно пожали плечами близнецы, — от тебя же не убыло, а наоборот прибыло. Вот если бы ногу совсем оторвало — тогда да.
— Или голову, — буркнул Стас, но не сумел сдержать улыбку. — Бестолковую глупую голову. Зато теперь я буду умней, стану переходить улицу только по переходу! Подземному.
— А если подземного не будет?
— Вырою.
— Тогда тебе придется повсюду таскать лопату. А мы будем всегда носить фотоаппарат, чтобы не пропустить моменты твоих героических пересечений проезжей части.
Удивительно, но Андроид говорил о себе исключительно во множественном числе, независимо от того, кто это был — Андрон или Даша. Даже в те исключительные моменты, когда они ненадолго разлучались — например, у врача, или в спортивной раздевалке. Поэтому возникало некое лексическое несоответствие — они говорили о себе: «Мы пришли; мы сказали», а о них говорили: «Андроид пришел; он сказал». Но те, кто общались с Андроидом часто, к этому быстро привыкали.
А вот внешне брат с сестрой не были совсем одинаковыми. Даша выглядела более стройной, и даже казалась чуть выше брата. Нос у нее был меньше, чем у Андрона, зато рот — и пошире, и с более пухлыми губами. Похоже, самим им такое положение дел очень не нравилось, и во всем остальном они старались быть максимально похожими: одинаково стриглись, носили одинаковую одежду — разумеется, в мужском стиле, ибо юбку Андрон не надел бы ни за какие коврижки. Так что их зачастую считали братьями- двойняшками, а их мелкие внешние «несоответствия» были почти незаметными, особенно для посторонних. Учитывая еще, что оба они были одинаково черноволосыми и кареглазыми.
Но уж кто-кто, а Стас-то хорошо отличал своих друзей одного от другого. Точнее, одного от другой, или одну от другого. И не только внешне. Наверное, еще и поэтому он не любил называть их Андроидом.
— Ох, ребята, — вырвалось у него, — как же я по вам соскучился!
— И мы по тебе, — сказал Андроид. Кто именно, Даша или Андрон, было совсем несущественно. — И вообще, в классе о тебе каждый день вспоминают. Даже слух пошел… — Близнецы опустили головы и шмыгнули носами, но продолжить никто из них не решался.
— Ну, — приподнялся на подушке Стас, — что за слух? Не тяните!
— Что тебя… что тебе… — замямлили брат с сестрой, — что ты теперь не справишься с программой, и тебя того…
— Что «того»? — насупился Стас. — Расстреляют? Что вы мямлите, говорите как есть! На второй год меня, что ли, в восьмом классе оставят?
— Ну, типа того, — выдохнул Андроид.
— Это мы еще посмотрим! — прищурился Стас. — Я пропустил меньше месяца, нагоню.
— Так ведь ты же еще не завтра вернешься…
— Ну и что? У меня нога сломана, а не голова. Вернее, голова тоже была… того… немножко, но ее уже вылечили. — Стас, не выдержав, фыркнул: — Я надеюсь. Так что, если вы мне поможете, я не сильно отстану.
— Да мы-то поможем, — вскинулись близнецы, — но тебе ведь тяжело будет заниматься, наверное?
— Мне тяжело валяться без дела! — стукнул кулаком по одеялу Стас. — Если бы вы знали, как мне это безделье осточертело! Да для меня сейчас алгебра будет как песня, а физика как фантастический роман! Кстати, вы мне почитать чего-нибудь тоже принесите, а? Фэнтези какое-нибудь или ужастик.
Брат с сестрой вдруг быстро переглянулись. Стасу показалось даже, что они мысленно о чем-то посовещались. Наверняка как-то вроде: «Скажем?..» «А стоит?».
И Стас припечатал:
— Давайте-давайте! Вываливайте. Что там у вас еще?
— Да это тоже как бы слух. Но ты сказал про ужастики и фэнтези…
— И что? Кошково, пока я тут валяюсь, захватили злобные орки?
— Гоблины.
— Что?!.. — выпучил глаза Стас. — В каком смысле?
— Да мы шутим, — сказал Андроид. — Никто ничего не захватывал. Просто… — Близнецы обернулись на Стасовых соседей, но те увлеченно сражались в шахматы. И все-таки дальше Андроид продолжил шепотом: — В нашем городе завелось привидение.
— Ребята, ну, хватит шуток. Уже не смешно. Или говорите, или не нужно было и начинать.
— Так… мы и сказали, — синхронно заморгали Андрон и Даша.
— Что вы сказали? — нахмурился Стас.
— Что приведение в Кошково завелось. Призрак. Его уже многие видели.
