Та детская пугающая сила,Таящаяся в недрах естества,С которою она произносилаНемыслимые, кажется, слова.Сидели средь табачного угара,Внезапных слез и пустяковых фраз,И вздрагивал, как будто от удара,Отец, ее услышав, каждый раз.
«Друзья его второй жены…»
Друзья его второй жены,Смеющейся по-молодому,В ее глазах отраженыИ стать хотят друзьями дома.Скажи мне, кто твой друг, а яСкажу, кто ты… Он не был резок,Но в грозных волнах бытияЕму мешал такой привесок.И сердцу были не нужныПосередине лихолетийДрузья его второй жены,А в скором времени и третьей.
ЗАРОК
Нас учили лучшие умы —И не заикаться,Чтобы от тюрьмы да от сумыВ жизни зарекаться.Впрочем, даже горькая бедаМожет в бездну кануть.Все-таки не все, не навсегдаСохраняет память.После встреч с тюрьмой или сумойМожно разогнуться…В старости со старостью самойНам не разминуться.Станете такими же, как мы,Доживя до срока…Что там — от тюрьмы да от сумы,—От того зарока!
ПОХОРОНЫ ПОЭТА
В дубовых, много видевших, стенах —С чего, не знаю, вспомнилось про этоЯ был когда-то на похоронахПрекрасного российского поэта.Народу было мало. Почему?Ведь он считался классиком, похоже.Я сам, сказать по правде, не пойму.А кто там был, почти не помню тоже.Хотя потом у Слуцкого прочел,Что были сестры этого поэта,Учительницы отдаленных школ,Проехавшие, кажется, полсвета.В цветах и хвое красный гроб тонулПосередине траурного зала.Сменялся равномерно караул,А сверху тихо музыка звучала.
