— Ну, с Богом! Вроде, все взяли.
И тут Саньку пронзило: а ключи?! Он и сам частенько
забывал их дома. Явление среди яхтсменов не редкое. И сколько
об этом ходило всяких баек! Стал легонько шлепать маму ладошкой по плечу. Потянулся руками к двери подъезда. Мама с папой переглянулись. Ну что они медлят? Он выплюнул изо рта соску и требовательно закричал: 'Дай! Дай! Дай!'
— Что ему надо? — недоумевал папа.
— Не знаю, — пожала плечами мама. И нерешительно вошла в подъезд. Санька довольно захохотал. Поняли! Нетерпеливо застучал по закрытой двери своим маленьким кулачком. Мама повернула ключом. Он от нетерпения заерзал ногами по ее спине. Скорее бы спустила на пол! И смешно заковылял в комнату, прямиком к полке, где лежал забытый ключ. Папа так и хлопнул себя по лбу:
— Чуть не забыл! Ну, Санька, ты и молодец! Чтоб мы без тебя?! А Санька с чувством исполненного долга засунул в рот пустышку. Дело сделано. Вперед!
Когда папа поднял грот, Санька изо всех сил захлопал в ладоши. Ему так хотелось, чтобы мама с папой обратили внимание на изумленные глаза Кассиопеи! Но им было не до того. Папа возился с другими парусами, а мама все старалась оградить его от ветра. Потом взяла его на руки и спустилась в каюту. Он тут же потянулся к иллюминатору. Интересно, куда папа держит курс? Но береговую линию увидеть не смог. Тогда встал на мамины колени. Правым бортом прошли Ивановские острова. Скоро покажутся створы Никольского рейда. Сколько раз он бывал здесь! Вот бы папе рассказать! Да слов не хватает. А тут еще мама надумала укладывать его спать. С ума сошла! В такую минуту! Надо реветь! И уже открыл, было, рот, да вспомнил про тайник за обшивкой. Сейчас он ей покажет фокус-мокус! Держась за спинку дивана, стал осторожно подбираться к заветной кнопке, что походила на простой березовый сучок. Сейчас, сейчас… Только бы мама не утянула его обратно. Нет. Все идет хорошо. Конечно, придерживает за лямки штанов, но идти не мешает. Хитро улыбаясь, нажал пальцем на сучок. Не получилось. Надо сильнее. Опять осечка. Сделать бы покрепче упор ногами… Вот так. А ну! Раздалась музыка. Створки потайного бара медленно раскрылись. Сюрприз удался! Ура!!! В зеркальной стенке бара увидел открывшийся мамин рот. Еще бы! Тут и коньяк, и шоколад. Хотел сказать: 'Ну что же ты, угощайся!' Но вместо этого лишь вырвалось: 'Ы! ы! ы!' Мама долго не могла произнести ни слова. А когда, наконец, пришла в себя, позвала папу. Он уставился на Саньку так, будто видел его впервые.
— Санька! Вот даешь! Да ты у нас волшебник! — первой пришла в себя мама.
Похвалу Санька расценил по-своему и, соскочив с дивана, направился к лестнице, что вела на палубу. Но мама перехватила его на первой же ступеньке.
— Куда?!
— Ну что ты так кричишь, Светлана? — каким-то совершенно не своим голосом произнес папа. — Одень ему комбинезон. Пусть посидит у меня на коленях и посмотрит на этот мир не сквозь забрызганные стекла.
Санька затаил дыхание. Хитро взглянул на маму. Эх, знала бы она, как портят ее эти сморщенные брови. И даже голос сразу сделался каким-то скрипучим.
— Витя! Он же простудится!
Но папа упрямо стоял на своем:
— Не бойся, ничего с ним не случится. На воздухе и уснет скорее…
И вот уже Санька сидит за румпелем. От радости снова хлопает в ладоши а заодно и себе по голове. С грота во все глаза на него смотрит Кассиопея. Делая ей «утиный рот», он тихонько лопочет себе под нос: «Моя! Моя! Моя!» И она чуть заметно кивает, соглашается.
Мама присаживается рядом с папой и, с какой-то опаской глядя на лик голубоглазой красавицы, тихонько вздыхает:
— Вить! Иногда мне кажется, что эта женщина все слышит
и видит, и знает такое, чего никогда не постичь нам.
Папа переводит взгляд с горизонта на вздувшийся грот и улыбается:
— Смотри, какие у нее счастливые глаза!
Но Санька их больше не слушал. Завороженно смотрел на разбегающиеся по сторонам волны. Небо над ним медленно кружилось в какой-то волшебной карусели. В шуме воды он слышал тихий голос «Кассиопеи». Она доверительно рассказывала ему о звездах. Мало-помалу веки у него стали слипаться. Голова бессильно склонилась к папиной груди. Он заснул, не успев даже взять в рот пустышку.
Молчаливые звезды спокойно смотрели на спящего мальчика. Они-то знали, что скоро он вырастет и научится останавливать время. Застынут на холсте философские сюжеты: Мастер, возносящий к небу свой таинственный парусник, малыш, ведущий за руку отца в сторону рассвета, загадочный женский лик на гроте яхты, летящей к далекому созвездию.
