вокруг здания засаду. Сам мистер Шмидт — ни в чем не повинный, кроме как в неукоснительном исполнении обязанностей, возложенных на него Лигой истинных американцев, — не подозревал, что помещения опустевших к вечеру офисов на верхнем этаже битком забиты полицейскими.
— Все в порядке, сэр, — сказал пожарный.
Мистер Шмидт извлек из кармана связку ключей, выбрал из нее один — и не без некоторого труда открыл обтянутую зеленым сукном дверь.
— Хочу сказать здесь и сейчас, — заявил он, оборачиваясь к остальным, — что я никогда не поднимался под купол. За время моей работы в «Страттоне» эта дверь никогда не открывалась. Там находятся комнаты, которые некогда занимал мистер Джером Страттон, ныне покойный… — Управляющий пожал плечами. — Конечно, он был эксцентричным человеком. Купол закрыли несколько лет назад, поскольку оттуда нет опасного выхода на случай пожара. Я пойду вперед с фонарем. Там нет света.
Он вошел в дверь, освещая себе дорогу. Служащий электрической компании последовал за ним. Мистер Энгельберт задержался на пороге и кратко сказал пожарнику:
— Вы помните приказ?
— Конечно, сэр.
Найланд Смит (в строгом костюме служащего и с седыми усами, позаимствованными у капитана армии Спасения) последовал за Марком Хэпберном (ныне представителем Центральной электрической компании) в темноту, которую рассеивал лишь свет фонарика мистера Шмидта. Хэпберн зажег свой фонарик тоже.
Они находились в странном восьмиугольном помещении с выходящими на юг тремя окнами. Судя по некоторым признакам, прежде у стен стояла мебель. Теперь помещение пустовало.
— Полагаю, мы поднимемся на самый верх, — сказал Хэпберн.
Мистер Шмидт принялся изучать листок бумаги с грубо нарисованным на нем планом.
— Дверь находится где-то здесь, — неуверенно произнес он. — Одна из причуд покойного мистера Страттона.
Он прошел к стене напротив центрального окна, несколько мгновений копошился возле нее, наконец вставил ключ в замочную скважину и открыл до сих пор невидимую дверь.
— Сюда, пожалуйста.
Они поднялись по голым каменным ступенькам на лестничную площадку и, открыв еще одну дверь, оказались во второй восьмиугольной комнате — значительно меньшей по размеру, нежели нижняя, и также совершенно пустой.
— Видите… — Шмидт поводил лучом фонарика по стенам. — За теми французскими окнами находится балкон…
— Вижу… — пробормотал Найланд Смит, внимательно оглядываясь по сторонам.
— С той галереи я, вероятно, смогу увидеть кабель, ведущий к флагштоку, — монотонно произнес Хэпберн.
— Окна просто заперты на задвижку, — сказал Шмидт. — Думаю, выйти на балкон не составит труда.
Внезапно Найланд Смит резко повернулся к управляющему.
— А выше есть еще помещение?
Марк Хэпберн отодвинул щеколду и открыл одно из тяжелых окон.
— Насколько мне известно — да. Маленькая комната с куполообразным потолком, непосредственно под флагштоком. По-моему, к ней ведет дверь… — он поколебался, — тоже находящаяся в стене напротив центрального окна. Посмотрим, смогу ли я открыть ее.
Он прошел к стене, в то время как Хэпберн вышел на балкон — на тот самый балкон, по которому так часто расхаживал в тоске несчастный профессор Моргеншталь…
— Есть! — торжествующе выкрикнул Шмидт.
— Прекрасно, — сказал Найланд Смят. — Буду весьма обязан вам, мистер Шмидт, если вы сейчас спуститесь вниз и передадите дежурному пожарному, чтобы он никуда не уходил с поста без моего приказа. А мы тем временем продолжим осмотр.
— Конечно, мистер Энгельберт. Я сразу вернусь.
Мистер Шмидт пересек комнату, и через мгновение с лестницы донеся звук его удаляющихся шагов.
— Хэпберн! — резко окликнул Смит товарища.
Хэпберн вернулся с балкона в комнату.
— Это место покинули совсем недавно — всего несколько часов назад. Но все равно, наша последняя надежда — на верхнем этаже.
Он двинулся вверх по лестнице, освещая фонариком ступеньки. Короткая лестница вела к открытой двери на верхней площадке. Маленькая комната под куполом с готическими наборными окнами странного янтарно-желтого цвета, которые, казалось, выходили не на улицу, была пуста!
— Мы находимся сейчас прямо под флагштоком, — бесстрастно констатировал Хэпберн. — Он гораздо умнее нас. Меня заметили еще во время первого моего визита в «Страттон».
Найланд Смит бессильно опустил руки — луч фонаря уперся в пол у его ног — и медленно произнес:
— Он опять выиграл! Возле зеленой двери весь день стояла охрана. Значит, отсюда есть другой выход. Хитрый, хитрый дьявол! — Но мгновение спустя неукротимый человек вновь воспрянул духом и совсем другим тоном — резким и энергичным — приказал: — За мной, Хэпберн, вниз!
Но в нижней комнате с пустым альковом и крохотной ванной (бывшем жилище эксцентричного миллионера-отшельника) Найланд Смит огляделся по сторонам с чувством, похожим на отчаяние.
— У нас есть свидетельства того, что двое суток назад в этой комнате кто-то жил. Еще рано сдаваться, Хэпберн.
— Я хочу посмотреть, какой вид открывается с балкона.
— Прекрасно понимаю вас.
Не обращая внимания на добродушно-насмешливый тон товарища, Хэпберн вышел на балкон с железным ограждением. Смит последовал за ним.
— Где живет мальчик, Хэпберн?
— Как раз пытаюсь определить. Минуточку… я видел горящие окна этой комнаты из нашего собственного номера в «Регал». Так что давайте сначала найдем здание отеля.
— Это очень легко сделать. — Найланд Смит указал пальцем. — Вон его центральная часть.
— Значит, жилище Робби Эдера находится к западу от этого места, поскольку я совершенно точно знаю, что его не видно из наших окон.
— Это весьма прискорбно, — сухо заметил Найланд Смит.
— Я вовсе не о том, Смит. Я думаю совсем о другом. Мне кажется…
Он осекся, заслышав легкий скрип за спиной — слабый скрип, прозвучавший, впрочем, вполне отчетливо здесь, на огромной высоте, где неистовая какофония Нью-Йорка превратилась в тихий, ровный гул, слитное пение миллионов пляшущих внизу светлячков.
Найланд Смит резко повернулся, словно приведенный в движение невидимой пружиной.
Французское окно было закрыто и заперто на задвижку. В призрачном свете затуманенной луны за окном стоял доктор Фу Манчи и пристально смотрел на них!
Он был в тяжелом пальто с каракулевым воротником и в каракулевой шапке. Одно только тонкое стекло разделяло их…
— Хэпберн! — Смит выхватил пистолет. — Не смотрите ему в глаза!
Странные зеленые глаза сверкали, словно изумруды…
— Стрелять бесполезно, сэр Дэниз! — донесся до них холодный решительный голос. — Стекла пуленепробиваемые: моя собственная разработка на основе великого изобретения англичанина.
Палец Найланда Смита дрогнул на курке. Сыщик знал: доктор Фу Манчи никогда не лгал. Но сейчас в его делах наступил кризис. Он отступил на шаг назад и выстрелил.
Пуля отрикошетила от бронированного стекла и со свистом отлетела в сторону. Доктор Фу Манчи не пошевелился!
— Боже мой! — простонал Хэпберн.
