идет речь?
— Давай посмотрим, — сказал Мейсон, — опознаешь ли ты этого человека. Позвони Полу и попроси его зайти.
Через некоторое время Пол постучал в дверь офиса и Делла Стрит открыла ее.
— Ты сделал? — спросил Мейсон.
— Конечно, — ответил Дрейк и протянул Мейсону набросок с портрета и несколько его ксерокопий.
Мейсон посмотрел, улыбнулся и протянул набросок Делле Стрит.
— Кто это, Делла?
— Боже, да это же тот человек, Гидеон.
— Очень большое сходство, Пол. Самое главное то, что набросок выполнен таким образом, что создается впечатление, что это работа художника-полицейского.
— Так оно и есть, — ответил Дрейк. — У меня есть друг, художник, который иногда работает по заданию полиции. Я дал ему фотографию Гидеона из полицейского дела, и он сделал этот набросок. Гидеона очень трудно ввести в заблуждение, — предупредил Дрейк. — Это человек по своему интеллекту выше среднего. Кроме того, пробыв определенное время в тюрьме, человек настолько пропитывается различными знаниями из области уголовного мира, что с ним трудно кому-либо сравняться.
— Даже мне? — спросил Мейсон.
— Я этого не сказал, — ответил Дрейк. — Но не думай, что с Гидеоном легко справиться, Перри.
— Я и не думаю.
Зазвонил телефон. Делла подняла трубку и сказала:
— Да, Герти. Кто звонит? — На лице Деллы Стрит появилось выражение чрезвычайного раздражения: — Скажи ему… нет подожди минутку… — Она закрыла трубку ладонью и сказала Мейсону: — Звонит тот… Гидеон. Сказать Герти, чтобы она отключила его, чтобы он больше никогда не звонил?
— Ни в коем случае, — ответил Мейсон. — Скажи Герти, пусть она соединит его со мной. Ты тоже слушай. — Мейсон взял трубку своего телефона и сказал: — Мейсон слушает.
— Это Гидеон, — сказал человек на другом конце провода. — Как вы сегодня себя чувствуете, мистер Мейсон?
— Спасибо, благодарю вас.
— Я думал на минутку забежать к вам в офис.
— Мне нечего вам сказать, — ответил Мейсон.
— Из вашего ответа я понял, что вы не хотите видеть меня. Я даже удивился, что вы подняли трубку. Но я просто забегу и полчасика посижу у вас в приемной, а затем уйду. Знаете, грубое наружное наблюдение еще функционирует, и я хочу, чтобы детектив отрабатывал свои деньги.
— Конечно, — ответил Мейсон.
— И я, — продолжал Гидеон, — намерен приходить в ваш офис по крайней мере один раз в день до тех пор, пока я не найду способа освободиться от наружного наблюдения.
— И сколько это будет стоить?
— Как я уже объяснял вам, мистер Мейсон, — сказал Гидеон, — в основе любой эффективной тактики лежат инициатива и неожиданные действия. Если, скажем, у меня было бы пятьсот долларов, я бы освободился от наблюдения и исчез из вашего поля зрения. Но не думайте, что я буду обсуждать с вами свои дела по телефону. Ваше желание вести со мной беседу свидетельствует о том, что разговор записывается, и то, что я продолжаю говорить с вами, означает, что мне нечего скрывать. Я хочу, чтобы вы предприняли определенные действия. Я приду в ваш офис в надежде, что вы примете меня.
— Где вы сейчас? — спросил Мейсон.
— Вы знаете, — ответил Гидеон. — Сотрудники из вашего частного детективного агентства вчера взяли меня при выходе из вашего офиса и провели до отеля. Я пришел в отель, где живу. Он называется «Эксмен». У меня там комната. Небольшая, но сейчас я не в таком положении, чтобы претендовать на роскошь. Через несколько месяцев я буду жить лучше. Дайте мне возможность проявить свою изобретательность. Я найду средство, которое выведет меня наверх, мистер Мейсон. Я верю в свои способности.
— Понятно, — сказал Мейсон. — Вы заметили много сотрудников наружного наблюдения вчера вечером?
— О, мистер Мейсон, — сказал Гидеон укоризненно. — Они вчера просто навалились на меня. Конечно, ваши ребята далеко не глупые. Они вели себя не грубо. Я ожидал их и поэтому легко обнаружил. Я даже увидел людей из правительственной службы. Насколько мне известно, вчера за мной ходили пять человек.
— Сейчас они расположились вокруг вашего отеля? — спросил Мейсон.
— Ваших двоих я не видел. Не обнаружил также квалифицированного наружного наблюдения. Грубое наблюдение на месте.
— Вчера вечером я обдумывал сложившееся положение, — заметил Мейсон.
— Я очень на это надеялся.
— И, — сказал Мейсон, — я хочу вам дать возможность исправиться. Нарочным я посылаю вам в отель пятьсот долларов.
— Наличными?
— Да. Я надеюсь, что вы больше никогда не появитесь в моем офисе, — сказал Мейсон. — И не хочу больше о вас ничего слышать.
— Очень хорошо, мистер Мейсон. Дам вам свое слово. Честное слово.
— Спасибо, — ответил Мейсон. — Ждите, в течение часа деньги вам доставят.
Мейсон повесил трубку.
— Делла, возьми из сейфа деньги, которые мы держим на чрезвычайный случай. Возьми пятьсот долларов, положи их в конверт и отправь с нарочным в отель «Эксмен» Гидеону.
Дрейк вздохнул.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? — спросил он.
— Что ты имеешь в виду?
— Если ты передашь деньги этому человеку и он будет знать, что у тебя их можно выпрашивать, если он чем-то располагает, чего ты очень боишься, он повиснет на тебе до конца жизни. Шантажист никогда не отстанет от человека, пока его до конца не высосет.
Мейсон ухмыльнулся и сказал:
— Я знаю, но эти пятьсот долларов идут не из моего кармана. Я припишу эту сумму к расходам по делу. Кроме того, это как раз то, что я называю наживкой. Рыбу нельзя поймать на голый крючок. Ты должен насадить на него наживку, именно такую, которая рыбам нравится. И насадить наживку необходимо артистично и профессионально, чтобы крючок был полностью закрыт. Пол, когда ты начнешь глубже изучать этот вопрос, то обнаружишь целую науку о том, как насаживать наживку на крючок.
— Продолжай, — попросил Дрейк.
— Когда наживка на крючке, нужно ждать, пока рыба не начнет водить поплавок. Ты делаешь резкую подсечку — и она на крючке. Если сделаешь подсечку рано, то вытащишь крючок изо рта рыбы, а если слишком поздно, рыба съест наживку, оголит крючок и уйдет. В таких случаях необходимо уметь ждать, определенное умение насаживать наживку на крючок и подсекать рыбу.
— Но я думаю, что это ты попадешься на крючок, — сказал Дрейк. — Предупреждаю тебя, что пятьсот долларов — это только начальная ставка в игре Гидеона.
— Он обещал мне больше не приходить, не звонить и не связываться со мной каким-либо другим образом, если я пошлю ему пятьсот долларов, — сказал Мейсон.
Дрейк воспринял это скептически.
— Он дал мне, — заметил Мейсон, — честное слово.
Дрейк застонал, встал и сказал:
— Дурачь себя, если хочешь, но не пытайся делать это со мной.
— Замечу, кстати, — сказал Мейсон, — что наш друг Гидеон как орехи щелкает твоих ребят. Он без особого труда обнаружил двоих, что ты поставил за ним вчера вечером, когда он ушел из моего офиса.
На лице Дрейка появилось выражение явного раздражения.
