Лето в Бучалках
Сегодня вам предстоит встреча с необычным прозаическим произведением, необычной для вас историей. С мальчиком Сережей Голицыным, который родился 1 марта по старому стилю, в 1909 году, в Тульской губернии, в княжеской семье.
Все то, о чем вы узнаете, — стародавняя быль, эпизоды прошлого. И так далеко от нас то время, что удивительными вам покажутся взаимоотношения «людей» и «господ». Человечные, добрые. Кто-то может засомневаться: «А правда ли это? Мы же привыкли к тому, что «господа» и «люди» — враждующие противоположности»... Да, противоположности. Но были и человечность, доброта. Правдивостью, искренностью, обилием точных деталей подкупают воспоминания писателя Сергея Михайловиче Голицына о своем детстве.
...Впервые с «Летом в Бучалках» я познакомилась в селе Любец. Там, на окраине — деревянный уютный дом; весной, летом, осенью в нем живут детский писатель Сергей Михайлович Голицын, его семья, друзья.
Любец — это владимирская земля: низкие, тяжелые звезды; колодец в овраге; художники, живущие в соседних домах; выставки-вернисажи прямо на опушке березовой рощи; единственная на все село огромная, неторопливая, уважаемая корова Малышка; ужи и гадюки, со свистом вылетающие из-под неосторожных ног; живая печь — мягкое, обволакивающее тепло; ёж, таинственно шуршащий за голицынской баней; река Клязьма с выпуклым течением; сосновые боры; по высоким речным берегам чащи шиповника — из решетки цепких листьев свисают карминные длинные ягоды; белая церковь в начале села; соседи с домашними, простыми разговорами и грибы, грибы, грибы. Грибов в любецких окрестностях больше, чем низких чистых звёзд на небе...
Все это подарил и дарит родным, знакомым, приятелям Сергей Михайлович Голицын, детский писатель, ветеран труда и ветеран войны, прошедший от Сталинграда до Берлина. Хороший человек. Честный. Добрый.
Сейчас Сергей Михайлович продолжает писать книги. Переписывается со своими читателями. Он сохранял и сохраняет памятники старины — не только словом, но и делом. Отреставрированная церковь в Любце — хлопотное дело писателя Голицына.
...Неторопливым было первое моё чтение «бучалкинских» страниц. Непохожим на суетливое городское глотание книг — в метро, на автобусных остановках, в паузах между неотложными делами.
Так и сплелось для меня навсегда: гостеприимство, доброта Сергея Михайловича, любецкое житье- бытье, старина, свет «Лета в Бучалках», походы за грибами, август.
Чем больше каждый из нас будет помнить, КАК он читал ту или иную книгу, тем богаче душевно мы станем...
В этом году Сергею Михайловичу Голицыну исполнилось восемьдесят лет. Прекрасная дата!
Я происхожу из древнего и славного рода князей Голицыных, от жившего в четырнадцатом столетии великого князя Литовского Гедимина. Шестнадцать моих предков были боярами, двое фельдмаршалами, четырнадцать погибло на полях сражений, защищая свою родину от шведов, от турок, от французов, от немцев, но одновременно многие были владельцами имений и тысяч душ крепостных крестьян.
Есть народная мудрость, что каждый человек любит и никогда не забывает то место, где закопана его пуповина. Этим местом, моей родиной и является старинное, известное по документам с XVI века, село Бучалки Епифанского уезда Тульской губернии, где 1 марта 1909 года я родился.
О том своем далеком-далеком детстве, о совсем другой жизни, так не похожей на нынешнюю, я и хочу рассказать современным юным читателям. Ведь та жизнь — это кусок русской истории почти восьмидесятилетней давности.
Первые три года своей жизни я проводил в Бучалках и зиму, и лето, но те годы я помню смутно. А в 1912 году мой отец Михаил Владимирович поступил на службу в Московскую Городскую управу, сейчас такое учреждение называется Моссовет. А моих старших сестер и брата требовалось учить. Наша гувернантка Александра Николаевна Россет
Прежде чем рассказывать о себе, хочу оговориться: своих родителей, как тогда полагалось в дворянских семьях, мы называли несколько на французский лад папa и мамa — с ударением на последнем слоге. Но теперь такое обращение давно позабыто, поэтому в дальнейшем я буду писать — мой отец и моя мать. А крестьянские дети называли своих родителей— тятька (тятя) и мамка. Много тогда слов и понятий было в русском языке, которые ныне исчезли или приобрели совсем другой смысл; время от времени я буду вставлять такие слова.
Итак, начинаю рассказывать.
Еще за несколько дней до поездки, когда майское солнышко вовсю начинало пригревать, мать приходила в нашу детскую и говорила моей младшей сестре Маше и мне:
— Скоро поедем в Бучалки.
Наша няня, которую мы, дети, называли Нясенька, начинала собирать разные пожитки, сестра Машенька и я отбирали игрушки, какие хотели взять с собой, нам хотелось забрать их как можно больше, а Нясенька нам говорила, что и так много вещей...
Тут я ненадолго прерву свой рассказ и постараюсь разъяснить, кто такие были няни в прежние годы.
