Ольга Горовая
Личные игрушки демона
Предпролог
Солнце медленно и неуклонно опускалось вниз, грозясь вот-вот исчезнуть, раствориться в море. По теплой и неподвижной водной глади разбегались последние, красновато-багровые блики его лучей. И вся вода казалась обагренной кровью, несмотря на совершенно иной, заявленный в названии водоема оттенок глубин.
«Впрочем, если все пойдет по обычному плану, то скоро здесь, в самом деле, прольется немного крови».
Губы дернулись, когда Зепар улыбнулся.
Хотя, стороннему наблюдателю, если бы имелся таковой в этом парке, обладающий навыком видеть демонов, эта улыбка показался бы не более чем приподнятым уголком губ. Да и то, несущим скорее угрозу, чем веселье.
Взгляд демона лениво прошелся по верхушкам кипарисов и платанов, которые укрывали пандусы сада. Глаза, не имеющие цвета, без всякого интереса скользнули по цветущим магнолиям, источающим свое благоухание в душном, пропитанном морской солью, воздухе.
Люди, которым доводилось смотреть Зепару в глаза, утверждали что те — черные. Но это было не так. Скорее, зрачки демона напоминали воронки пустоты и вакуума. Они затягивали волю его врагов так же безвозвратно, как поглощали черные дыры бездонных подземелий Ада их души.
Впрочем, здесь все равно не имелось никого, кто мог опровергнуть или подтвердить данное наблюдение.
Во всяком случае, пока.
Чем закончится этот жаркий и ленный летний день Зепар еще не решил. Все будет зависеть от того, достанет ли сегодняшним пешкам силы развеять его скуку.
Наконец, демон остановился взглядом на одной из белых беседок, стоящих чуть поодаль от основной дорожки через сад. Там, сквозь помеху мраморных колонн, увенчанных каменными венками из лавра, просматривалась какая-то возня двух фигур.
Зепар задержался глазами на этой сцене, прекрасно слыша тяжелое, сиплое дыхание и жадное похрустывание суставов мужских пальцев, когда их подвыпивший владелец боролся с белой тканью юбок платья своей спутницы. Он даже мог бы ощутить перегар, который тот наверняка распространял вокруг себя.
Так же хорошо, несмотря на то, что расположился метрах в тридцати от них, зависнув в плотном воздухе, он улавливал и брезгливое, холодное дыхание женщины, которая и сама не могла вспомнить, отчего же согласилась спуститься в сад с этой «свиньей».
И, тем не менее, не делала ни единой попытки остановить офицера, хватившего лишка. Впрочем, не оттого, что боялась.
При желании, Зепар мог отпустить ее волю. Дать разуму причину, по которой стоило увильнуть от предстоящего совокупления. Но… в том-то и дело, что демон такого желания не имел.
Напротив, именно он был повинен в том, что она, вопреки здравому смыслу, находилась сейчас здесь, с этим мужчиной, и именно в этот момент.
Жесткие губы вновь дрогнули в подобии улыбки. Хотя, пожалуй, Зепар давным-давно забыл о таком понятии, как веселье и смех. Что, впрочем, ничуть не мешало ему развлекаться.
Не все понимали его способ развеять тоску.
Но Зепару было на это плевать.
Оставив на время наблюдение за беседкой, где мужчина никак не мог стянуть со своей партнерши панталоны, демон посмотрел на верхние террасы сада.
Там, громко и едва ли не зло шурша гравием, стремительным и резким шагом преодолевал расстояние высокий мужчина. Его одежда нарушала все нормы приличия, не содержа ничего, помимо белых брюк и почти полностью распахнутой белой сорочки, рукава которой, закатанные почти до локтей, открывали руки. И в одном из кулаков этот мужчина сжимал револьвер.
Зепару не нужно было задумываться над тем, что этот человек делал в саду, или к какой цели стремился. Он знал каждую его эмоцию. Почти осязал на вкус острую, пекущую, как красный перец, ярость. Его ноздри щекотал режущий, будто сера из адских источников, аромат ревности, которая бушевала у того внутри.
В конце концов, именно он сам привел его сюда.
Откинувшись в воздухе так, будто сидел на любимом кресле в главном зале своего имения, Зепар небрежно закинул левую ногу на правую. И немного покачивая ступней, приготовился следить за своим развлечением.
Пролог
Большая, потная и грубая ладонь жестко мяла плоть ее груди через тонкий батист. Этот пьяный идиот никак не мог нормально опустить вырез платья так, чтобы обнажить ее соски. Так же, как раз за разом терпел неудачу в преодоление преграды ее панталон. А оттого сопел и обозленно хрюкал, словно жирный боров.
Катерине было душно. Ее едва не тошнило от смрада его потного, немытого тела и смеси винных паров, который обильно источал этот офицер, кичившийся своим приближенным положением к губернатору.
Однако Катерина не пыталась высвободиться. Даже немного изогнулась, чтобы наконец-то высвободить грудь, в кожу которой больно врезался один из швов нижнего белья. Раздался тихий треск рвущейся материи. Офицер довольно хохотнул.
— Да ты, словно, дворовая сучка, — хрипло пробасил он заплетающимся языком. — А с виду — недотрогу корчишь. Небось, часто к мужикам в штаны лезешь, пока муж играет?
Катерина не собиралась отвечать. Она не была такой, как он описывал. Да, Катерина любила флирт и часто заигрывала с мужчинами. Но никогда не изменяла мужу. До сего момента, судя по всему.
Она не могла вспомнить, как именно оказалась здесь, с этим мужчиной, вместо того, чтобы разыскать мужа и удалиться домой, как собиралась, заходя в зал дома своих друзей. Но не испытывала никакого желания уходить. Она вообще, ничего не испытывала.
Отстранено и даже отрешенно Катя слушала пыхтение мужчины, прижавшего ее к одной из каменных колон. И очень четко ощущала давление теплого, согретого за жаркий день, мрамора, из-за которого в ее спину врезались маленькие крючки застежек на спине.
А вот небрежное, болезненное сдавливание его пальцев не заставляло ее тело ощущать ничего. Только пустоту. Будто бы кто-то укутал Катерину толстой пуховой периной.
Странно. Пусть она и не была девицей из пансиона, но вот и в такой ситуации еще ни разу не оказывалась.
В этот момент пьяный офицер, имени которого она даже не могла вспомнить, наконец-то стянул с нее белье. Его собственный гульфик уже давно был расстегнут и налитое кровью, возбужденное достоинство мужчины сильно давило Кате в бедро. И вот теперь, судя по довольной интонации всхрапа, он собирался использовать ее для своей разрядки.
Катерина только повернула лицо, ощущая как жестко лапают толстые пальцы ее нежную плоть,
