умный.
Ночью нас с Джоном перебросили вглубь острова, подальше от человеческого жилья. Передвигалась я еще с трудом. Больно спине было встать и начать движение, потом она постепенно разминалась и болела меньше. Это было мне знакомо. Потребуется месяц, чтобы прийти в норму, а пока – осторожное перемещение и заматывание в шерсть – мой проверенный способ лечения. Перед уходом простилась с семьей, меня приютившей. На глазах даже слезы поблескивали, когда прощались, и у них, и у меня. Никаких денег с них, конечно же, не взяла, мы предпочли остаться друзьями. Обменялись с Демисом именами наших ящиков, еще не существующих, решили завести новые, как только спокойно сможем сидеть в Интернете. Он обещал сообщить, поступит или нет.
Почти час перед сном беседовали с Виктором, командиром. Мужик моих лет, вроде, а реализовался в жизни по-настоящему, не то что я. И как сохранился – в какой великолепной физической форме! Впрочем, все ребята были как на подбор – я имею в виду их спортивную подготовку. По росту и весу как раз разные, а вот ощущение силы и уверенности исходило от них всех схожее, примерно такое же, но гораздо слабее, чувствовалось недавно и от «солдафонок». Мне даже немного стыдно за себя – серьезные люди пришли решать государственные проблемы, а мои рецепторы восприятия зациклились на их внешних данных и каких-то глубинных ощущениях силы! Я стала воспринимать действительность как-то отстраненно, прямо как в кино. Сказать, что мне понравился командир – неправильно, я слишком мелка и незначительна, чтоб такие люди вообще замечали меня, и просто невозможно было вообразить, что я, дикая и забитая Наталья, общаюсь с Ним на равных и могу иметь право на то, чтоб он мне нравился или нет! Все происходящее было сюрреалистическим сном!
Как только взошло солнце, со мной начали «работать». Командир провел предварительную научную беседу и передал меня Олегу – «для тренировки». И все оставшееся время (полдня «всего-то»!) я, кроме умственных усилий по запоминанию информации, должна была, как придурочная, услышав определенный звук, плюхаться на землю с одновременным откатом «к стенке, в угол, в общем, в более безопасное место», причем успеть за секунду вдохнуть воздух и не дышать после этого минуты две – пока мне не сунут маску под нос, и не только не дышать, но и не видеть и не слышать, сильно зажмурив глаза и заткнув уши. Это называлось «выжить при атаке с использованием таблетки» – светошумовой гранаты, начиненной каким-то газом вдобавок. Тренировки давались мне ой как нелегко ввиду моей спины. И именно ввиду ее меня еще больше мучили – «разрабатывали». Убедили, что я должна замереть после падения и ни в коем случае не подавать никаких признаков жизни, если не хочу быть убитой, они сами меня найдут.
Заинтересовал меня как специалиста (хоть и громко сказано, но все же) предполагаемый способ связи со мной. Поскольку всякая радио- или еще какая подобная связь была не возможна (сразу обнаружат) в меня вмонтировали приборчики новейшего поколения, обеспечивавшие устойчивую связь на близком расстоянии посредством похожих на звуковые волн. Если меня перевозят морем – пользоваться первым, морским, имитирующим дельфина, если машиной – вторым, под птицу, а вот в подвале – третьим, под мышь. Самый дальнодействующий сигнал – воздушный, до 20 км, а мышиный работает до 500 метров, зато увереннее преодолевает стены. Очень оригинально, никогда о таком не слыхала. Все приборчики представляли собой малюсенькие шарики, которые вкатили шприцем мне в руку, так что видно их не было, да и на ощупь едва заметны. Большим пальцем я должна была тереть себе между пальцами и таким способом слать сообщения, используя обычную азбуку Морзе – это если будет что интересного сообщить. А просто, для отслеживания, можно и без Морзе. Хорошо, в детстве я знала ее, сейчас только освежила знания. Впрочем, вряд ли она понадобится, вполне можно обойтись десятком основных сигналов – типа «внимание», «все нормально», «на помощь» и, конечно, пришлось вбить в голову и спец-сигналы – как только обнаружу заложников или выйду непосредственно на главарей, – при этом в идеале наши должны ворваться туда с газосветошумовой гранатой. На мой вопрос «А что, нельзя выбрать место получше, чем между пальцами?» получила ответ в виде вопроса «а если тебя свяжут и привяжут?», после чего старалась больше на эту тему не думать.
Предусмотрен был и вариант, что меня увезут на самолете, для этого по прибытии на место должна была использовать четвертый приборчик, он подавал сигнал на спутник, но включаться надо было очень осторожно, поскольку его легко засечь и тем самым раскрыть себя.
Напоследок я продемонстрировала, как овладела связью – передала несколько сообщений. И воочию увидела, как их принимает и запоминает небольшой прибор – приемник. Запомнила силу нажатий, необходимых для появления сигнала на нем. Очень интересно! Специально для меня принесли и отработанный шарик, сплюснувшийся в блин – чтобы я на ощупь правильно определяла, когда прибор отработает свой срок.
В полдень меня познакомили с «легендой» и ее живым носителем. Где только его откопали! Бывший моряк, похоже, небритый и неопрятный, худой, невысокий, явно не трезвенник, весь пропахший рыбой, для меня по имени Хэн. Не знаю, как его нашли и почему он решил нам помогать, мне было не до этого – это была уже не моя забота. Я только видела, что все вокруг вертелось под мое внедрение, люди профессионалы и знали, что делали.
Виктор подробно и нудно почти час (!) разжевывал нам все нюансы «легенды», которая получилась довольно складной и разумной – я не заметила в ней ни одного пятнышка. Ранним утром Хэн наткнулся на меня километрах в трех от берега во время рыбалки, втащил в моторку, еле откачал, я день была без сознания, он ухаживал за мной по мере сил. Почему сразу не отвез в больницу – не хотел лишних проблем, и так не в ладах с законом, вдруг не выживет его спасенная, да и вообще – он спас для себя, а не для других. Понравилась я ему. На следующий день, как только оклемалась, сразу спросила: – Где полиция?
Хэн испугался, я заметила его испуг и решила схитрить: объяснила, что в отеле у меня осталось немного денег, и я хотела бы отблагодарить спасителя. Он поверил и отвез меня в курортную зону, мы договорились, что я ему принесу сразу деньги в определенное место (подробно описали какое). Но он оказался не таким доверчивым дурачком, как я рассчитывала, и проследил за мной. Вместо того, чтобы идти в гостиницу за деньгами, я просидела полчаса в кафе (он решил, что там у меня открытый кредит и я отъедалась), а потом вдруг быстро пошла в противоположную от него сторону к поселку. В безлюдном месте (Хэн покажет по дороге) он нагнал меня и устроил разборку. В ярости от обмана «случайно» толкнул меня сильно, и я покатилась вниз в овраг. Опомнившись, полез за мной – я лежала без сознания, он перетащил меня в свою машину и отвез к себе, спрятал в подвале. Теперь испугался уже всерьез, и тем более никому ничего не сказал. Когда я пришла в себя, то поняла, что повредила спину. Не могла двигаться, к тому же меня заперли. И вот сегодня в магазине он увидел листовку, понял, что я – опасная соседка и одновременно золотая жила для него. И решился сдать меня и получить обещанные деньги.
На этом месте командир замолчал, поднял руку и изобразил ею какую-то фигуру – мужчинам понятную, а мне нет – пытался, наверное, заставить нас особо внимательно отнестись к следующим своим словам. В полиции сначала Хэн не должен был рассказывать о моем побеге, а придерживаться нулевого варианта: спас, мол, с неделю назад, выхаживал сам меня, что тут такого? И только когда на него сильно насядут, должен был «расколоться». А получив деньги, немедленно исчезнуть с острова на какое-то время.
Мы с Хэном повторили «легенду», уточнив кое-что по ходу дела, после чего я оделась в прежние свои шмотки, грязные и рваные – их специально потрепали в том овраге, и выслушала последние деловые напутствия. – Еще не поздно от всего отказаться, скажи только слово! – Виктор внимательно смотрел на меня. Зря это он. Я только уверилась в своем стремлении им помочь. Почту за честь, как говорится – от души, без понтов. Но рассыпаться в словесных уверениях перед ним не стала, даже говорить не захотела на эту тему – просто внутри меня жило новое чувство, еще не испытанное ни разу в жизни, и мне это было очень важно, интересно и дорого. Только махнула на него рукой, скорчив зверское выражение лица, и пошла укладываться в машину моего «спасителя». Никто со мной не попрощался – плохая примета, видать. По-деловому закидали тряпками в замухрыжном пикапе без дверей, и уже через час Хэн тайком вводил меня в свою нищую хижину. Показал все, оборудовал мою лежанку в подвале, выставил лекарства, запер и – ушел сдавать в полицию. А я, чтоб не думать и не бояться, заставила себя уснуть.
