Глава 12.
Виктор Палыч еще раз мысленно прокрутил в голове сценарий. Часть его небольшой мобильной группы находилась в первой миниатюрной «Амебе», дрейфующей в море, а остальные, из второй, поджидавшей неподалеку, отрабатывали этот остров. В нейтральный водах, лежа на грунте далеко отсюда, несла вахту боевая подводная лодка, в случае чего они могли рассчитывать и на нее. Сам он в данный момент караулил местный полицейский участок, Олег был неподалеку на подхвате, Кирилл на берегу наблюдал за хижиной, прекрасно имитируя дорвавшегося до моря отдыхающего. Курсантика отправил назад в гостиницу «следить за обстановкой», на самом деле, конечно, сплавил подальше от греха, мальчишка совсем еще, пусть отдыхает по путевке до конца недели и возвращается легальным путем, свое дело уже сделал. С местными полицейскими контакт установил – с теми, чьи родственники из того поселка. От них узнал, что военные проводят секретную операцию, никому здесь не понятную, но документы их в полном порядке, не подкопаться, полномочия большие – им остается только подчиняться. О своем шефе говорили нехотя и с опаской, но представление дали – человек явно любил власть и деньги. Чтобы не подставить Наталью, пришлось представиться сотрудником Интерпола, ведущим тайно расследование по ее делу, и показать корочки, естественно. Взял с них обязательство молчать – до особого распоряжения, где-то с неделю – и отслеживать и фиксировать все действия начальства, они обещали помогать и держать в курсе. Подтвердили, что яхта стояла на рейде 2 дня и отбыла в неизвестном направлении.
Вроде все предусмотрел, но свербило что-то на душе. Эх, как не хотел он использовать эту женщину, но слишком велик соблазн. Все попытки выйти на Пятого, даже приблизиться к нему, обрывались на корню, как будто тот имел своего информатора на Лубянке или, скорее всего, просто интуичил на самом высоком профессиональном уровне! На всякий случай он не стал обычным способом передавать в Центр о начале операции, но генералу дал знать известным им двоим способом, что затевает дело. Пусть останется спонтанной, никому извне не известной, может, и сработает. По его расчетам бандиты обязательно клюнут уже сегодня, и в ближайшие дни могут (должны!) прислать проверку их «легенды» – на этот случай он расставил людей, чтоб засечь их проявление. Если действовать аккуратно и чисто, да везения не помешало бы – они могут выйти на самого, или на заложников, что тоже неплохо. Могут высветиться и их явки, базы, связи, в любом случае, затеяна перспективная игра, не потерять бы только ту женщину в ней, но тут уж его ребята зубами будут грызть землю, а это немало.
Замигал индикатор прибора связи – пришло первое послание. Полковник взглянул на экран – сигнал двигался в его сторону. Направил бинокль на дорогу и вскоре обнаружил полицейскую машину. Подъехала к участку, двери открылись – вот и Наталья! Руки связаны впереди, легонько подталкивают к крыльцу. Внимательно оглядел ее всю – передвигается медленно и мучительно, как и задумано, на лице маска страдания, эй, не переигрывай! Похоже, пока обращение с ней нормальное. Не прошло и четверти часа, как показалась машина шефа полиции острова – сам приехал. Тут же вывели ее и Хэна, затолкали внутрь и быстро увезли. Виктор завел свою машину, взятую курортником Борькой напрокат на неделю специально для таких дел, и не спеша двинулся вслед. Кирюха остался наблюдать за хижиной.
Машины прямиком направилась к пирсу, где их уже поджидал катер. Виктор дал бинокль Джону: – Катер знаком? -Да, тот самый. – Американец откинулся на спинку сидения. – Пока все как по маслу. По воде вы как предполагаете двигаться? – Есть у нас парочка плавучих средств, подвижных и быстрых, надводных и подводных. Не переживайте, мои ребята поджидают их в море.
Американец лишь вздохнул. – Хочу Вам признаться, почему я так беспокоюсь о судьбе заложников. – Не надо, мистер Джеймс Ботлинг, я знаю. – Джон удивленно уставился в лицо Виктора и вдруг захохотал: – А я то думал, почему Вы так быстро мне поверили и легко пошли на контакт! Полковник слегка улыбнулся: – Учимся у Вас.
Обстоятельная проверка легенды была проведена уже на следующий день. Кирилл доложил, что действовал профессионал высокого уровня – незаметно проявился в хижине, возникнув как из-под земли. Хорошо, что наш Киря тоже не лыком шит – встретил и отследил, как положено. После хижины клиент направился в овраг и чуть ли не обнюхал его, но там все сделано чисто, не подкопаешься. Клюнули! Теперь можно передать все дела здесь проверенным не в одном деле ребятам из Интерпола, пусть сами следят дальше, а когда придет час икс – разбираются с шефом полиции и его приспешниками, а он собирает своих и отчаливает к Наталье поближе.
…
Уснула мгновенно. Но поспать всласть не дали – растормошили меня полицейские. Довольно вежливо предложили пройти с ними. Придя в себя и опомнившись, я радостно бросилась к ним с криком: – Ура! Полиция! Освободили!
Мужички чего-то испугались и вмиг связали мне руки. Ха-ха, значит, настоящие полицейские, думают, что я сумасшедшая. Тут вспомнила о спине и скрючилась от боли.
В участке с нами даже не разговаривали – ждали шефа. Тот быстро прилетел, как на крыльях, довольный и самоуверенный. Посадил нас в машину и отвез на катер. В дороге я пыталась что-то сказать ему – он лишь ухмылялся и не слушал. Передавая меня с рук на руки морякам, указал на них – мол, все им расскажешь. Погоди, гаденыш, не долго тебе осталось! Со мной вообще никто не разговаривал, только привязали к кровати. Зато я слышала голос Хэна, сначала слащаво что-то объясняющий, потом громкий и возмущенный, переходящий в вопли, и, наконец, дрожащий и заискивающий. Похоже, «раскололся». Что-то слишком быстро! Я передала свои наблюдения нашим «на дельфиньем языке».
Уже ночью пристали к земле и меня заточили в сумасшедший дом: явно какое-то больничное учреждение, не маленькое, хорошо отделанное изнутри, со специфическим больничным запахом, да с решетками на окнах – определенно дурдом, что еще-то может быть? Так и «пропищала мышкой» нашим. С утра провели полное обследование, сделали рентген спины, взяли анализы. Проверяйте-проверяйте, голубчики. По-прежнему никто со мной не разговаривает. Я демонстративно обиделась и тоже перестала лезть ко всем с разговорами. Осмотрелась потихоньку, нашла видеокамеру – глаз на них у меня уже наметан. В мертвой зоне делаю упражнения для спины, как грек показывал, прыгаю, приседаю и качаюсь – жаль так просто растерять с таким трудом набранную форму. И пищу по привычке рассортировываю – большую часть спускаю в толчок, расположенный прямо в комнате, и только малую часть ем. Все как-то веселее – поиграть в шпионов. В голове не укладывается, что все серьезно, кажется, будто понарошку.
И опять на меня нахлынули воспоминания – на сей раз о больницах. В сознательном возрасте сама я в них не лежала, если не считать поликлиник да зашиваний ран. А вот как мать с больными детьми – раз семь! И воспоминания остались противоречивые. С одной стороны, были и хорошие – к примеру, аппендицит у Лехи. Лет одиннадцать ему было, когда вдруг на самом первом уроке сильно заболел живот. Он терпел несколько уроков, все равно я была на работе, написал контрольную, потом не выдержал – ушел из школы сам, ничего никому не сказав, до дома еле дошел. Я как раз пришла на обед, и когда увидела его, пришедшего раньше времени, в дверях – сразу поняла, или почуяла, не знаю, что дело серьезно. Вокруг рта отпечатался белый с синюшним оттенком треугольник, да на правом глазу краснела четкая жилка – один из признаков аппендицита. Вызвала скорую. И от звонка до операции прошло часа четыре – довольно оперативно. Аппендицит был гнойный, врач сказал, что еще полдня – и началось бы заражение крови. А живот болел у сына уже несколько дней, и он молчал, терпел, пока мог! Леха все сделал для того, чтобы усложнить ситуацию – а больница нам быстро и достойно помогла. Врач попался очень хороший – отработал как надо, зажило нормально, без осложнений, через неделю выписались. Сразу после операции мне разрешили быть с ним сколько захочу. Поначалу, когда температура была за 39, я и спала с ним, у него в ногах. Он глазами меня найдет, или рукой нащупает – успокаивается и отключается. Просто быть рядом – тоже способ лечения, и не такой плохой. Мне казалось иногда, что я перетягиваю его боль на себя. Бегала домой готовить печеные яблоки да бульончик, кормила с ложечки. Через пару дней встал, прошлись с ним по коридору. Стали ходить есть вместе со всеми. Как только ему полегчало, пошел на поправку – сам меня выставил из палаты, не маленький, видите ли! Тогда мне очень понравилось отношение медперсонала, по идее запрещено посторонним находиться в палатах, тем более спать там, однако очевидно ведь, что идея запрета – неверная, одно присутствие матери лечит! Просто много лет нашу больницу возглавлял очень хороший человек и врач, я так думаю, от него все и шло.
Но был и отрицательный опыт. Мне 23, Лехе семь месяцев. Положили нас в инфекцию, с температурой 40 у сына. Ему настолько плохо, что даже не плачет – молчит. И страшный белый треугольник
