вокруг рта. И печальный взгляд. Я от всего этого холодею и просто лежу в обнимку с ним рядом. Три дня в таком жутком состоянии. И только появилась положительная динамика – подселяют к нам на место выздоровевших сопалатников мамочку с грудничком месяцев три. А самой мамашке – лет 16-18, ей богу, совсем девчонка. Ребенок неспокойный, не спит, нервничает. Девчонка честно тряслась над ним полдня. И вот пора отходить ко сну, мой сынуля наконец улыбнулся и поел, поиграл даже, что придало мне сил, уснул впервые нормально, а не как раньше, когда просто был в прострации. И тут начинает орать грудничок. Леха просыпается, я его укачиваю. Девчонка ходит и трясет своего, но тот все равно орет. Так с час ходим и трясем вдвоем. Тут девчонка говорит: – Все. Я больше не могу, – ложится и отключается с орущим рядом ребенком. А мой только уснул. Пришлось мне взять орущего ребенка и качать – чтобы дать поспать своему. У меня на руках дите волшебным образом успокаивается. Я его напоила, перепеленала, укачала и только положила – опять заорал! Пришлось снова взять на руки и ходить, напевая – успокаивался. Только присаживалась – опять начинал орать. Как в таком маленьком помещалось столько крика! Часа через два, в три ночи, я решила разбудить мать и отдать ей ребенка. Дотронулась до нее – а она вся в жару, горячая, у самой температура с 39! Чертыхнувшись, еще час ходила кругами. В конце концов не выдержала, я же тоже почти не спала предыдущие ночи, пошла к дежурной медсестре – объяснила ей ситуацию: мамочка больна, мой ребенок очень чутко спит, покачайте теперь вы этого ребенка! А вот фиг вам, ответила та, положи, пусть орет, всех качать – сама сдохнешь, мне за это не платят. В общем, за ночь я не только глаз не сомкнула, но и не присела. На следующий день на обходе пожаловалась врачу. Та подошла к девчонке, покрутилась возле, констатировала, что тоже заболела, назначила для нее лечение – и ушла. Оставив меня одну с двумя детьми и больной девчонкой. Хорошо, мой тогда был уже на искусственном вскармливании, молоко бы у меня точно пропало. Прокрутилась еще день. Мой сынуля веселеет на глазах, зато я никну. Приближается следующая ночь. Смотрю – девчонка отключилась, уснула. У меня к ней никаких претензий, малая да больная, жалко. Но и себя жалко, я же не железная. Чувствую – еще ночь не спать не смогу, я буквально падаю и отключаюсь. Сейчас вот залягу, как она – и усну мертвецки. А ребенок-то опять начал орать и моего будить! Что делать? И тут меня осенило. Пусть орет, в конце концов, от этого не умирают. Положила его в кроватку. Взяла свой матрас с постелью, вытащила в общий коридор, устроилась у стеночки. Надо сказать, что в инфекционном отделении все комнаты имеют свои санузлы и выход в общий коридор запрещен для всех. То есть в коридоре всегда было свежо и тихо. А мне только того и надо было. Положила Леху под бок и уснула наконец. Сквозь сон слышала, как тетки в белых халатах меня будят и прогоняют – но я их послала подальше, а заодно посоветовала валить от меня в палату с орущим ребенком и еле живой матерью и заняться ими, а не мной, а мне тут лучше и спокойней. Впервые в жизни нахамила и уснула окончательно. Пришлось им самим всю ночь квохтать над малышом. Утром был переполох, мое поведение расценили как ЧП, но мне было наплевать на все. Не нравится – уйду домой, оставив честную объяснительную, естественно, но жить в палате с орущим ребенком отказываюсь! Даже главврач заглянула ко мне, я ей все это повторила. И уже через час жизнь наладилась сказочным образом – всего то и надо было для этого поселить в больницу бабушку ребенка, мамашку перевели на второй этаж ко взрослым пациентом – самой лечиться. Бабка оказалась золотой, у нее ребенок даже не вякал, и все мы быстро пошли на поправку. Оказывается, с самого начала они так и упрашивали врачей – положить ребенка с бабушкой, поскольку мать неважно себя чувствовала, но врачи категорически отказали – не положено! Пока мать саму не положили в больницу – было не положено! Я за ту неделю постарела сразу на несколько лет, но вот уж до меня точно никому не было дела. Об этом случае я не рассказала ни одной живой душе, даже мужу: остался нехороший осадок, в том числе и от своего поведения.
На ночь решила устроиться возле кровати на полу – надо же следовать указаниям моего врача и спать только на жестком! За месяц я к этому привыкла, даже понравилось, и на мягкой кровати стало неуютно. Как только стемнело, стащила верхний тонкий матрасик с простыней вниз и положила аккуратненько между стеной и кроватью, чтоб не видно было с камеры. Накрылась одним пододеяльником, а одеяло красиво набросила на сбитый к центру матрас – точь-в-точь человеческая фигура.
Спала хорошо, без сновидений. Проснулась от шума. – Что происходит? Сколько времени? – недовольно высунулась с этими вопросами из своего укрытия, щурясь от яркого света и протирая глаза. Бааа! Да тут, похоже, целое сражение разыгралось, пока я сладко дрыхла! Две темные фигуры валялись в позе мертвых, еще две корчились, а трое живых с вылупленными на меня глазами вопросительными знаками замерли на месте. После небольшой паузы они загоготали, подскочили ко мне, оглядели всю, не дотрагиваясь, потом растормошили кровать, продолжая ржать. Вежливо предложили пройти с ними – и под солидным конвоем препроводили на какое-то плавсредство, тут же давшее полный ход. Там я накинулась на них с вопросами, но меня продолжали намеренно не замечать и не отвечали, а просто заперли в каюте. От такого отношения я вся кипела – ни ответа, ни привета, как говорится, что хочешь, то и думай. Даже чуть не забыла подать сигнал нашим, но вовремя успокоилась и пробибикала дельфинчиком.
Где-то через час, в предрассветных сумерках, меня пересадили на гидросамолет. Маленький, неустойчивый, ненадежный, трясучий – пришлось полетать и на нем. Летчик явно путал следы – летел не по прямой, а какими-то кругами, причем совсем низко над водой. Я испугалась, честно говоря, что наши меня не отследят, ведь связь работала до 20 км! А обычным локатором низколетящую цель не отследить, слишком большие помехи от воды, в этом-то я понимала. Поэтому очень часто нажимала на шарик, как бы не сдох раньше времени! Но уже через пару часов поняла, что наверняка меня потеряли, надо будет грамотно задействовать четвертый прибор! Превратилась в комок нервов – чтобы определить конец полета и отсигналить заранее с места прибытия, наблюдала за летчиком – он сидел впереди меня – и соседями. И тут мне помогло провидение: уже на подлете к месту назначения высоко в небе показался самолет, и вот когда он был примерно над нами, я нажала на секунду четвертый прибор – сигнал на спутник. Рассуждала так, что спишут этот сигнал на самолет. Минут через десять мы приводнились на озеро. Черт, тут дельфином уже нехорошо сигналить, вряд ли они здесь обитают. Впрочем, наши наверняка еще далеко, подожду пока. Отконвоировали меня в шикарный дом с мощной охраной, заперли в подвале. По-прежнему не разговаривали. Ну и не надо! Стащила опять матрас с постелью на пол и завалилась досыпать.
…
Лес. Раскидистое мощное дерево смотрит свысока на своих соседок – куда вам до меня, такого красивого и крепкого. Вон и мужик именно на меня полез, не на вас. Сутки сидел, потом второй на его место влез и тоже ласкает меня. Меня, а не вас, малявки!
Киря передал дежурство Олегу. Тот удобно расположился в ветвях деревьев, проверил винтовку – оптика наведена прямо на окно, откуда изредка идет сигнал. Посмотрим, чем она занята: руками машет, ногами, перекаты да лодочки делает… Ну женщины, никогда понять их не мог. Сигналы от нее принимали сразу три приемника, один вот он, другой у командира в «Амебе» и третий во второй группе слежения, у Бобра. Заведение, куда ее доставили, пробили по своим каналам – оказалось респектабельной клиникой, ни в чем никогда не замеченной. Вряд ли здесь прячут заложников, хотя наверняка не скажешь – пока. Дайте только завершить главную фазу операции – придет время, со всеми разберутся, кто был на этом их пути, просветят до костей. А сейчас они наверняка осторожничают, проверяют «легенду», раз ей рентген позвоночника сделали да анализы взяли. Теперь ждать, опять ждать. Вот и ночь наступает… Олег вошел в режим ожидания, умело совмещая неподвижность тела и работу мозга. Не уснуть для него не было проблемой, натренированный организм работал как часы.
Чуть не пропустил самое главное, проклятье! Как в ее палату проникли неизвестные – не видел. Вдруг в окне зажегся яркий свет, четко высветив четыре черные фигуры, целящиеся друг в друга. Секунд пять стояли неподвижно, Олег чуть не поседел за это время – и рад бы выстрелить, помочь, но непонятно в кого! Тут ворвались еще трое и началась пальба, с глушителями, конечно! Трое завалились, а один, удачно нырнув под заваленные тела, выпустил целую обойму в кровать, где спала, так и не проснувшись, Наталья! Олег зажал себе рот рукой, чтоб не заорать от бессилья. Перестрелять их всех, что ли, к чертовой матери? Но за него обойму в того придурка уже выпустил один из оставшихся в живых. Похоже, убийцы попали в засаду, сами погибли, но задачу выполнили. У Олега заныло сердце. – К черту эту работу, пора комиссоваться на гражданку, не могу больше! – подумал он, держась за горло. – Прозевал! Не заметил! Не помог! Она на него надеялась, смотрела как на бога, а он!
Слезы подступили совсем близко, но бесполезно – плакать он давно разучился, так просто облегчения не найти, не женщина.
В таком же трансе находились и ее охранники. Не уберегли! Приказ не выполнили!
