слышал от учителей. 'Это замечательные места, - сказал некромант в самом начале пути, - многие из них существовали, когда твои предки ещё не слезли с деревьев. Поэтому постарайся, чтобы нас оттуда не выгнали. И ради Великих Сил, не уничтожь их 'чисто случайно ненароком'!
Я летала на огромных белокрылых птицах среди башен Облачного города и спускалась на дно Великого океана, к дворцам и храмам аквилегов. Плясала при свете трёх лун на празднике Цветения Вишен и прогуливалась по огромным залам похожей на храм библиотеки императора Эвиса. Орудовала лопатой так, что комья земли летели во все стороны, но найденный алмаз величиной с куриное яйцо стоил и кровавых мозолей на руках и пролитого пота, к тому же руки Санти моментально вылечил. Некромант позволял мне делать всё, что вздумается - не отпуская, впрочем, магического поводка, и с энтузиазмом участвовал во всех развлечениях. Но и мораль читать не забывал.
- Я не дам тебе умереть раньше времени, дитя. Чем скорее ты это поймёшь, тем легче тебе будет принять свою судьбу. Великая честь…
- Это какая же? Истекать кровью из перерезанных вен и смотреть, как она расползается по линиям священного круга, пока ты и твои психи-друзья бормочете кретинские заклялки-призывалки? Откуда знаю? Твой наставничек, на которого плюнь - рассыплется, чуть от гордости не лопался, когда всё рассказывал! Извращенец старый, маньяк хренов… Не грузи меня философией, ладно? Дай хоть напоследок оторваться. И я не 'дитё', сколько раз повторять! Почему в твоих изъеденных червями мозгах не может удержаться простое имя…
- Плевать мне на твоё имя. Избранные - это смертники, смертники - это инструменты. Им имена не к чему… Вовсе нет, мы идём правильно: ты начала оскорблять, значит, проголодалась. Когда-нибудь пробовала рёбра ягнят тридцати дней от роду? Мясо изумительное, просто тает во рту. Могу ещё порекомендовать копчёных змей или жареных личинок асвай.
- Прекрати! Я не хочу до конца жизни питаться одной морковкой и сельдереем!
Итог: сбежать я не смогла. Привести себя в негодность для ритуала - тоже. Покончить с жизнью - тем более. Но на исходе четырнадцатого дня Санти, пряча глаза, признался, что ему будет меня недоставать. Как колючки в заднице. Где-то внутри чёрного мага прятался островок альтруизма и доброты, который тот безжалостно травил долгом и честью, но вытравить не мог. Спокойно заснув в своей кровати, я проснулась и обнаружила себя уже на алтаре - обязательные в каждом жертвоприношении этапы проверки кондиционного состояния жертвы и беспомощного лепета, криков и мольб прошли мимо меня.
Слово 'помощь' некромант интерпретировал так, как было удобно ему.
И на том спасибо.
Первым делом я увидела Санти, который, сосредоточенно щуря лазурные очи, наносил мне на лицо боевую раскраску, вторым - стоящего рядом Лардозиана, который трясся, булькал и брызгал слюной, всячески демонстрируя своё плохое настроение. И дело было даже не в том, что бывший ученик его чем-то разозлил или свершил что-то недостойное - просто бешенство являлось естественным состоянием дряхлого колдуна.
В отличие от Санти Лардозиан полностью соответствовал классическому образу злобного колдуна- некроманта. Тощий, лысый, желтоватая кожа изрезана глубокими морщинами, висящий клювом нос почти касается верхней губы, злобные белесые глазки так и буравят собеседника, черная мантия висит, как мешок на вешалке, необычайно длинные пальцы, похожие на паучьи лапы, всё время шевелятся, словно норовят ухватить тебя за глотку. По словам Санти, Лардозиан был самоуверен, несдержан, груб, крайне мстителен, завистлив и неразборчив в средствах. По моему впечатлению, старому некроманту не помешала бы лоботомия. Он пребывал в твёрдой уверенности, что магов, равных ему по Силе, нет, а когда реальность шла вразрез с его мыслями, недрогнувшей рукой подгонял её под свой образец. Соперники непонятным образом исчезали, а ученики, имевшие глупость проявить слишком большое дарование, возвращались домой в закрытых гробах. Изучение некромантии - опасное занятие.
Санти глупцом не был.
'Сказать - не сказать? - задумалась я. - Эх, была не была, скажу! Убить меня больше одного раза они всё равно не смогут!'
- Щегодня великий день, дети мои! - Лардозиан патетическим жестом воздел трясущиеся руки к небу. - Щегодня жакончится наше тыщящелетнее ожидание, и Владыка Ргицвешхернон вновь вштупит в мир, иш которого был предательшки ижгнан. Гора щия штанет ему жиккуратом! Ижопьёт он крови швященной девштвеннишы, отведает нежной плоти её - и пощернеют небеша, жадрожат горы, ижойдут реки кровью! Еретики будут накажаны, но верные - вожнаграждены! Владыка милощтив к тем, кто шлужит ему!!! - голос некроманта сорвался на визг.
- А милость эта - последняя… - шмыгая носом, добавила 'священная девственница'. - Санти, а, Санти, если вам так не терпится совершить коллективное самоубийство особо изощренным способом, почему ты не прибьёшь этого придурка и не поведёшь круг сам? Ты умнее, сильнее, - ох, как перекосило Лардозиана! Точно пальцы в розетку сунул! - Не говоря уже о том, что гораздо красивее. Уверена, от тебя будет проку, чем от престарелого импотента, - опять дернулся! Зашипел, закряхтел, того и гляди, желчь из ушей полезет! - с манией величия и хронической язвой, который даже зубы себе вырастить не мо…
Хрясь! Моя голова мотнулась от тяжелой оплеухи, струйка крови из разбитой губы потекла по подбородку.
- Молчи, мерзкая тварь! Закрой свой грязный рот! - потребовал дрожащий от праведного гнева мальчишеский голос.
Большой ритуал призвания, в просторечии Открой-богу-окошко, уже вошёл в начальную фазу: двенадцать некромантов, каждый рангом не ниже мастера, скручивали вихри Силы в тугие жгуты, готовясь замкнуть круг. Малейшая слабина - и стихия сомнёт жалких букашек, возомнивших себя царями природы, сотрёт в порошок, так что стронуться с места магов не заставил бы даже ансамбль песни и пляски Советской армии, не то, что невинная девичья болтовня. Но кроме них на горе присутствовал ещё один некромант - будущий, а пока просто ученик. Звали его Иштван Жухлый Лист… впрочем, остальные колдуны, в том числе и мой бывший тюремщик, именовали паренька не иначе как 'зараза-подлючая-ползун- поганый-тварюга-поганая-идиот-в-кубе-кретин-в-квадрате-не-лезь-под-руку-убью-козлина!'. Пока старшие готовились к ритуалу, Ишко крутился возле меня с блокнотиком, что-то записывал, а, может, зарисовывал и, пыжась от гордости, болтал без умолку. О том, что уже четыре года набирается знаний у 'величайшего из всех когда-либо живших магов' Лардозиана, что в награду за трудолюбие и усердие учитель позволил ему своими глазами узреть сошествие истинного бога на землю, что умирать жертва будет долго, мучительно, хрипя и извиваясь в конвульсиях, и прочее, прочее, прочее.
Невоспитанная жертва вертелась, ерзала, лязгом цепей сбивала возвышенный настрой и в целом вела себя недостойно.
В общий круг недоучку, разумеется, не допустили. Гневно плюющийся Лардозиан поставил его у алтаря, приказав стоять скромно и смирно, с места не сходить, терпеливо ждать знака, чтобы перерезать вены 'этой-наглой-девчонке-как-ты-только-терпел-её-столько-времени-Санти', и приглядывать, чтобы 'бесстыжая-тварь-своими-руками-придушил-бы' не сболтнула лишнего.
Ишко очень старался.
Ученик некроманта обещал когда-нибудь вырасти в высокого симпатичного парня, но пока что был просто костлявым юнцом и переживал мучительный для всех подростков период, когда прыщи и угри превращают лицо в гротескную маску, которой позавидует любой демон любой преисподней, голос то и дело срывается на фальцет, а носки за какие-то два часа превращаются в оружие массового поражения. Силой в отличие от ума он обделен не был, ученичеством у старикашки Лардозиана искренне наслаждался, верил учителю больше, чем собственному отцу, ставил его всего на ступеньку ниже грозного и сильномогучего владыки с именем, похожим на неприличное ругательство. И едва ли подозревал, что ему уготовлена участь, немногим лучше моей. Трёх капель крови 'девы избранной' недостаточно, чтобы открыть дверь Древнему Тёмному Богу - нет, для этого требуется кое-что посолиднее…
Душа и магическая Сила некроманта. Вся, без остатка.
Санти который знал основные ритуалы своей секты, как таблицу умножения, утверждал, что Ишко повезло. В том смысле, что повезло больше, чем мне - его смерть будет очень быстрой. Жертвы, чьи тела под действием разрывающих заклинаний превращались в кожаные бурдюки, наполненные смесью из крови, лимфы и дерьма, пожаловаться в Международный суд на жестокое обращение не успевали ни разу.
