— «На этот раз к несчастью нас взял запорожец голубой сижу пустой».
— А ну ещё раз прочти, — сказал Роберт. — Медленно.
— «На этот раз к несчастью нас взял запорожец голубой сижу пустой».
— Слушай, — сказал Роберт, — так ведь это стихи.
— Я сразу это понял, — сказал Георгий.
— Ты музыкант, ты чувствуешь ритм, это неудивительно.
Когда приятели остались одни, Роберт сказал:
— Тамара — замечательная женщина.
— Что в ней особенно подкупает — это искренность, — сказал Георгий.
— Чего не скажешь о Христофоре, — задумчиво произнёс Роберт.
— О Христофоре этого никак не скажешь, — согласился Георгий. — Его главная ценность — это зубы. За квартал от него исходит блеск.
— Не всё то золото, что блестит, — назидательно проговорил Роберт.
— Куда мы идём? — спросил Георгий.
— Я думаю, мы заглянем в «Ядвигу», — сказал Роберт.
День был солнечный, но что-то некоторым образом изменилось. Воздух стал холодней, в нём появились хруст и ломкость, и всё ясней становилось, что бархатистые осенние дни сочтены.
— Куда пойдём вечером? — спросил Георгий.
— Я думаю, всё-таки зайдём к Христофору, — сказал Роберт.
— Я того же мнения, — сказал Георгий, поразмыслив.
— Теперь уж неудобно не выразить им внимания. — Роберт развёл руками. — Дело даже не в самом Христофоре, а в этих милейших женщинах.
— Христофор не слишком воспитанный человек, — кивнул Георгий, — но из этого не следует, что и мы должны вести себя некорректно.
Они шли по узенькой улочке, которая, точно обвиваясь вокруг домов, убегала в гору.
— Я вот думаю, — сказал Роберт, — если бы Дворец пионеров стоял на море, хорошо было бы сделать из него корабль. Представляешь, палуба — это крыша, в носовой части — верхние этажи. Корма опущена — там комнаты для всяких кружков.
— Ты всё время работаешь! — восхитился Георгий.
— Что поделаешь, — вздохнул Роберт.
— А ведь это очень яркая мысль.
— Но дворец не будет на морском берегу.
— Очень жалко, — сказал Георгий, нахмурясь.
— Главное, — сказал Роберт, — найти образ. Мы и свой образ должны создать и знать его назубок, — понимаешь? Надо не пожалеть времени и даже посидеть перед зеркалом. Добиться такого выражения, которое наилучшим образом выражает твою сущность или даже твой идеал. В конце концов это одно и то же.
— Ты так думаешь?
— Разумеется. Совсем неважно, какой ты есть, а важно, каким ты хочешь быть. И вот это самое выражение ты выучиваешь, как урок, и оно всегда у тебя наготове. Таким образом, ты предстаёшь потомкам не в каком-нибудь затрапезном виде, а таким, каким ты себя ощущаешь.
— У тебя замечательная голова! — Георгий был потрясён. — Я совершенно об этом не думал.
— А возвращаясь к Дворцу пионеров, я ещё раз хочу сказать…
Но сказать Роберт не успел. Георгий схватил его за руку и завопил:
— Смотри, смотри!
Роберт отчаянно завертел головой, но ничего не увидел.
— В машине, в машине! — кричал Георгий.
Теперь Роберт увидел. В гору медленно взбиралось такси. Рядом с шофёром сидел Христофор с пузатым саквояжем на коленях, на заднем сиденье разместились Тамара и Нина, тоже нагруженные плотно набитыми сумками. Мостовая была чуть шире тротуарчика, машина катилась совсем рядом.
— Тамара! Нина! — закричали Роберт и Георгий.
Тамара ответно взмахнула рукой и крикнула:
— Мальчики! Мы уезжаем!
Нина послала воздушный поцелуй. Христофор затравленно озирался. Увидев приятелей, он побелел, челюсть его отвалилась, и золотое сияние на миг ослепило и Роберта, и Георгия.
Машина скрылась за поворотом. Друзья не сразу заговорили, — взволнованные женские лица ещё, казалось, мелькали в холодеющем воздухе.
— Он их увёз от нас, — сказал Роберт.
— Какая свинья этот Христофор! — с чувством произнёс Георгий.
— Ещё поискать, — сказал Роберт. — Жалко Нину.
— Что — Нину? Тамару жалко.
— Ничего, у нас есть их адрес, — мстительно сказал Роберт. — Представляешь, что с ним будет, если мы однажды приедем?
Георгий мысленно увидел лицо Христофора и заметно повеселел.
В магазине, где они покупали осетрину горячего копчения, девушка, стоявшая в очереди, насмешливо оглядела Роберта и сказала ему:
— Добрый вечер.
Роберт неуверенно ответил:
— Здравствуйте.
— Ты её знаешь? — шепнул ему Георгий.
— Понятия не имею, — откликнулся Роберт.
— Ну и нравы, — вздохнул Георгий.
— Пора уж привыкнуть, — сказал Роберт горестно.
— А почему она так издевательски улыбается? — спросил Георгий.
— Должно быть, она считает, что эта улыбка её красит, — сказал Роберт.
— Вы что, меня не узнаёте? — спросила девушка.
— А разве вы меня знаете? — в свою очередь, поинтересовался Роберт.
Девушка окинула его всё той же насмешливой улыбкой.
Роберт вспомнил.
— Ах, простите, пожалуйста! Вы выдаёте корреспонденцию.
— Признали наконец?
— Ничего удивительного, я вас видел только в этом окошечке и впервые во весь рост. Вы очень выигрываете в полном объёме.
— Вы очень любезны. Заходите на почту, вам кое-что есть.
Выйдя из магазина, Роберт сказал:
— Наконец она дрогнула.
— Кто?
— Нонна. Хорошо, что я выдержал характер. Я всё-таки рад, что она написала.
— Но хорошо, что ты выдержал характер.
— Да, — подтвердил Роберт, — характер — это всё.
Он пришёл в отличное настроение и сказал:
— Я чувствую себя в форме. Может быть, зайдём в бильярдную? Я бы хотел повидаться с этим Аркашей.
— Не стоит, — сказал Георгий, — поверь мне.
— Ты всё-таки очень рассудительный. Я не могу понять, как в тот раз ты попал под влияние Арсения.
— Это было какое-то роковое стечение обстоятельств, — объяснил Георгий.
— Да, так случается, — согласился Роберт.
