— Пожалуй, и мы тоже с вами! — заявил подобострастный голос. — Ух, сколько воды! Никчемная прислуга, что и говорить! Пойдем, Харал, твои солдаты во дворе...
Мокрая тряпка звучно шлепнула по каменному полу.
— Бабка! — окликнул неожиданно командир патруля. Судя по шагам, он был уже на пороге. — Эй, бабка! Как тебя... Фрета, что ли?
Сульг замер.
— Да, белл?
— Ты никого не видела возле дома? Никого подозрительного?
Норлок почувствовал, как по спине его стекает пот. Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался бесцветный, тихий голос старухи.
— Нет, белл, — проговорила она. — Я никого не видела.
Сульг прислонился лбом к двери чулана и перевел дух.
— Ну вот! — воскликнул хозяин. Похоже, ему порядком надоело торчать на кухне. — Идемте в мои покои, господа. Выпьем за процветание нашего славного города! За его военных, охраняющих наш покой! А завтра я велю охране глянуть в саду: если мои псы сожрали норлока, вы ведь не будете в обиде на меня? Пойдемте, я открою вам тайну: расскажу, какие украшения будут особенно модны у красавиц этой осенью. Шепните своим женушкам всего два слова: желтые бриллианты.
Голоса зазвучали, удаляясь:
— Желтые?
— Да, это будет необыкновенно модно — желтые бриллианты! Но это еще не весь секрет: к зиме мне должны доставить розовые! Ха! Я сведу с ума всех модниц Лутаки. Уж они заставят своих мужей растрясти кошельки, а? Розовые камни, прозрачные, как слеза, каково?! Цвета утреннего неба над морем! Ха-ха!
Когда шаги затихли, Сульг бессильно обмяк. Он старался не делать лишних движений: старуха спрятала его в чулане, который был забит щетками и метлами для уборки; сбоку возвышалась целая пирамида ведер, которые то и дело грозили обрушиться со страшным грохотом.
Сквозь тонкую дверцу слышно было, как возвращается, переговариваясь, в свои каморки прислуга, как снова укладываются спать поварята, болтая и обсуждая события вечера, как наконец голоса их звучат все тише и тише... залаяла во дворе собака, и ей ответила другая... вскоре все стихло.
Прошло много времени, прежде чем норлок услышал осторожные шаги. Он быстро поднялся на ноги, старуха отодвинула засов и прижала палец к губам.
— Тише, норлок! Не разбуди людей! Иди за мной!
Он следовал за ней бесшумно, словно тень. Старуха, шаркая войлочными башмаками, проковыляла по длинному пустому коридору, спустилась по темной лестнице в два пролета, и они оказались на половине прислуги. Из открытых дверей лакейской доносился густой храп. Уверенно ориентируясь в полутемных лабиринтах большого дома, Фрета повернула еще раз и толкнула заскрипевшую дверь, Сульг скользнул за ней. Они оказались в большой комнате, заваленной всякой рухлядью: сломанной мебелью, продавленными стульями, рваными матрасами и вышедшими из моды абажурами. Пробравшись между открытых сундуков, доверху набитых хламом, старуха оказалась возле маленькой дверки в дальнем конце комнаты, поманив норлока за собой. Из кармана фартука она вынула небольшую связку ключей и выбрала нужный. Замок открылся с тихим щелчком, дверь отворилась.
— Пойдем, — проговорила Фрета.
Это была дальняя часть сада, заросшая травой и кустарником, которого вряд ли касались ножницы садовника. Сразу за кустами белела высокая каменная стена. Старуха на мгновение замешкалась, словно вспоминая что-то, потом направилась к густым зарослям ежевики. Она раздвинула колючие ветки — в стене обнаружилась калитка. Звякнули ключи, висячий замок открылся, и старуха вытянула заржавевшую дужку из петель.
— Ступай прямо, а как только закончится белая ограда, увитая плющом, сверни направо, — проговорила старуха. Она глядела на Сульга снизу вверх, глаза ее блестели в свете луны. — Ты окажешься в самом конце Торгового квартала. Опасайся патрулей: ночью они ходят здесь довольно часто.
Сульг выскользнул за калитку и огляделся: вокруг не было ни души.
— Спасибо, — сказал он неловко. В первый раз ему приходилось благодарить человека.
Старуха усмехнулась:
— Не за что. Ты пощадил меня тогда, норлок, а сегодня я спасла твою жизнь Мы в расчете.
Можно было уходить, но Сульг отчего-то медлил. Он глядел на старое лицо, обезображенное безжалостными годами, и видел рыжую девчонку, злую и бесстрашную, осмелившуюся кинуться на него с ножом.
Он невольно засмеялся:
— Ты была очень смешная тогда. Злая, как бешеная кошка.
— Ты убил моего брата, — заметила старуха. — Если бы он остался жив, моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Мне не пришлось бы гнуть спину на чужих людей. У меня был бы дом, семья и дети, все как у других людей. И я бы никогда не знала тебя, норлок, приносящий несчастья.
Сульг отвел глаза.
— Извини, — сказал он. — Так получилось.
Глава шестая
БРАСЛЕТ ТИССА
— Честно говоря, Риферс, я понятия не имею, что было дальше, — проговорил Магистр. — Так что в нашей истории существует много белых пятен. Следующую весть о норлоках я получил лишь через десять лет — к тому времени Наставника давно уже не было в живых. Я узнал, что изгнанники по-прежнему в Ашуре...
Магистр хмыкнул.
— Они не подозревали тогда, что близилось то время, когда им придется убираться с этой земли: Доршата в очередной раз вспомнила о своей северной провинции. По двустороннему договору, заключенному когда-то между Белым Дворцом и Серым Замком, Ашура отходила под власть Дворца, и люди намеревались установить там свое правление. Двоюродный брат тогдашнего Наместника собирался поселиться в Руноне, главном городе Ашуры, разместить там военный гарнизон и навести наконец порядок на северных землях страны.
Риферс ненадолго задумался, прежде чем ответить.
— Таким образом, — проговорил он (Магистр очень ценил в своем помощнике умение четко излагать мысли), — Ашура становилась частью Доршаты, и на ее территории вступал в силу приказ об уничтожении норлоков-изгнанников? Приказ, если я не ошибаюсь, был бессрочным?
— Нет, Риферс, ты не ошибаешься, — усмехнулся Магистр. — Он был бессрочным. Более того, именно я предложил такую формулировку. — Он тоже погрузился в задумчивость и привычно побарабанил пальцами по поручню кресла. — Только это спасло его тогда от виселицы, — пробормотал он негромко.
Риферс догадался, кого имеет в виду Магистр, хотел было что-то спросить, но промолчал.
«Ты всегда ухитрялся выходить сухим из воды, но когда-то тебе не повезло», — думал Сульг, здороваясь с хозяином трактира. На левой руке у того не хватало трех пальцев: поговаривали, что лишился он их после того, как слишком уж нагло обсчитал кого-то из сарамитов. Это вполне могло быть правдой: сарамиты не отличались терпением и хорошими манерами. Возможно, что после насильственно проведенной операции они пересчитали деньги, поняли, что погорячились, но было уже поздно.
Хозяин, впрочем, после неприятного случая нимало не утратил своего необыкновенного оптимизма и жизнерадостности и продолжал встречать как дорогих гостей всех, кто останавливался у него в «Цветущем шиповнике».
Норлоки заглядывали сюда нечасто: в последнее время они старались обходить стороной людные места, зная о том, что родовичи клана Серебряной рыси по-прежнему предлагают за их поимку неплохие деньги.
— Как несправедливо, — лицемерно заметил по этому поводу Сульг, обращаясь к Тирку. — Убил его ты, а охотятся из-за этого на всех нас.
Кейси фыркнул, а Тиларм, как всегда принявший все сказанное за чистую монету, горячо возразил:
