Семь «шестерок»

негодование и стыд, — в общем, он невесту мою, эту, вы еще тогда записывали ее адрес, чуть не изнасиловал… мы с ним подрались.

—

Он — это Рудяк?

—

Нет, Файдыш.

Климов нахмурился. Позже, анализируя привычки и характеры Бицуева и его двоюродного братца, он придет к выводу, что они должны были поссориться, поссориться смертельно.

—

Невеста нам об этом не сказала.

—

Кому охота? — пожал плечами Бицуев. — Замуж собиралась.

Климов смотал с пальца скрепочную проволоку, согнул ее в кольцо, подбросил на ладони.

—

Ружье ты стащил?

—

Рудяк.

—

А пистолет?

—

Сячин сказал, что выменял его на ящик водки.

—

У кого?

—

У чабанов каких-то.

—

Вальтер?

— Да.

—

Вы из него стреляли?

—

Нет. Патронов мало.

—

Сколько их у Сячина?

—

Штук шесть, а может, семь. Точно не знаю.

—

Скажи-ка, Юра, а кассиршу…

Бицуев резко мотнул головой.

—

Сяча убил.

Климов отложил в сторонку скрепочное кольцо, включил магнитофон.

—

Давай-ка поподробнее.

Бицуев сник. Сидел понурившись, часто облизывал губы, и в этом облизывании было что-то глупо-животное, отталкивающее своим утробным проявлением страха. Во всем облике читался ужас перед камерой и неизбежным наказанием. Потом заговорил, трудно и медленно выталкивая из себя слова.

Основной целью Сячина было нападение на банк, завладение огромной суммой денег. Для этого они все вместе, вооруженные обрезом, пистолетом и дубинкой, разъезжали по городу,

изучали

маршруты банковских машин, время инкассации, пути обеспечения безопасности при нападении и после ограбления. При поездках пользовались гримом, наклеивали бороды, усы, рядились в яркие одежды. Было намечено шесть мест. Общая схема нападений выглядела так, как это и предполагали Климов с Андреем. К магазину «универсам» приезжали несколько раз. Были готовы.

—

Но там же людно? — сказал Климов.

Бицуев кивнул.

—

Я тоже это говорил, но Сячин усмехался. Людно, да не очень. И потом, — Бицуев как-то упрямо посмотрел на Климова, — что может человек с авоськой против пистолета и обреза? Ничего. Два спаренных ствола, картечь в патронах… Людей там можно было положить с десяток. Кто же сунется? Старушка с палочкой? Пенсионер с медалькой?

—

Убедил, — согласился с ним Климов.

Бицуев продолжал. После всевозможных прикидок, Сячин выбрал пятачок у ресторана «Чайка». Накануне Файдыш выкрутил пробки уличного освещения, но план осуществить не удалось: в момент приезда инкассаторов около ресторана остановился автобус, из которого стали выходить спортсмены, затем подъехали две «Волги».

«А это уже мы работали», — с удовлетворением отметил Климов и намекнул, что ничего случайно не бывает. Особенно, у нас.

Показания сына Грабаря свидетельствовали о том, что ограбление готовилось с предельной тщательностью, исключающей возможность провала. При малейшем сомнении операция откладывалась. Дальнейшие наблюдения привели Сячина к мысли, что на инкассаторов лучше напасть в конце маршрута, у кинотеатра «Космос». Один из охранников возвращался с очень крупной суммой денег. Судя по мешку, который он тащил с явным усилием, денег было под завязку. Тысяч триста. Но тут маршруты инкассаторов стали меняться, охрана

усилилась.

Чтобы

не

сидеть

без

дела,

Сячин

убил

свою

знакомую, работавшую в курортторге.

—

Кассиршу?

—

Да.

Подошли к самому главному. Климов посмотрел, пишет ли магнитофон, и, убедившись, что тот работает исправно, задал протокольный вопрос:

—

Скажите, Бицуев, кто совершил убийство кассира Ляхиной?

—

Сячин.

—

Как это все происходило?

—

Он сказал, что неожиданно, — облизнул губы Бицуев. — Мы знали, денег в кассе мало, не хотелось рисковать, а он решился. И пригласил с собою Файдыша.

—

А почему не Рудяка?

—

Он ее сделал в свое время женщиной.

—

Рудяк?

—

Нет, Файдыш.

—

Она ему симпатизировала?

-Да.

—

Ну-ну, — видя, что Бицуев замолчал, поторопил его Климов.. — Я слушаю.

Бицуев потер лоб.

—

Меня там не было. Это они рассказывали.

—

Я понимаю.

—

Вот. Дверь оказалась запертой. Ну, Сяча постучал, там есть окошко… Постучал и ждет. Она спросила, кто? Файдыш ответил. Она услышала и подошла к окошку. Увидела, открыла… Думала, он что-то скажет ей… А Сяча… руку с пистолетом внутрь просунул и выстрелил в нее. Сказал, что попал ей в «моргальник», в смысле, в глаз, — поправился Бицуев, и его язык опять прошелся по губам. — Потом зашел и забрал «бабки». Деньги, значит.

Признание в кровавом преступлении звучало просто: приехали, зашли, убил. Потом все деньги поделили.

—

Сколько Сячин взял себе?

—

Десять кусков.

—

А почему так много?

—

Сказал, что передаст знакомому в угрозыске, и тот замнет убийство. Мол, все так делают, кто хочет жить.

—

И вы поверили?

Климов почувствовал, как крылья его носа затвердели,

кожа у глаз натянулась, веко задергалось.

—

А что? — демонстративно удивился Бицуев. — Так не бывает? Конечно, поверили. Без связей ничего сейчас не сделаешь и не добьешься. Все это знают.

—

Ну, ладно, — не стал дискутировать Климов и потер нижнее веко. — А кто