спальни. Он не смотрит на нас. Из спальни слышно бормотание телевизора. Он идет к раковине и наполняет водой стакан. Откинув голову, пьет. Адамово яблоко гуляет вверх–вниз по горлу.
Я убираю сушилку и прикасаюсь к волосам над ее висками. Я чуть–чуть приподнимаю один из локонов.
Я говорю: «Милая, ты выглядишь совсем как новая.»
«Хотелось бы.»
Мальчики плавают днями напролет, каждый день до начала занятий в школе. Бетти остается на своей работе. Но почему–то она больше не приходит сделать прическу. Я не знаю, почему. Может быть, моя работа ей не понравилась. Иногда я лежу без сна, пока Харли спит рядом словно жернов, и пытаюсь представить себя на месте Бетти. И что бы только я делала.
Холитс присылает одного из сыновей с деньгами за номер на первое сентября и первое октября. Он все еще платит наличными. Я беру у мальчика деньги, пересчитываю их в его присутствии, и затем выписываю чек. Холитс нашел какую–то работу. По крайней мере, я так думаю. Каждый день он уезжает на универсале. Я вижу, как утром он выходит из дому и возвращается к концу дня. Она проходит мимо окна в десять тридцать и возвращается назад в три. Когда видит меня, машет рукой. Но не улыбается. После этого Бетти появляется в пять, когда она идет обратно в ресторан. Холитс подъезжает чуть позже. Так продолжается до середины октября.
Тем временем Холитсы познакомились с Конни Новой и ее длинноволосым другом Ником. Они сошлись и с Бульбой и с новой миссис Кобб. По воскресным дням, бывает, я вижу, как они сидят вокруг бассейна с выпивкой в руках, слушая переносной приемник Конни. Однажды Харли сказал, что видел их всех за домом, на лужайке для барбекю. В купальниках и плавках. Харли сказал, что у Шведа грудь как у быка. Харли сказал, что они ели хот–доги и пили виски. Харли сказал, они напились.
Была суббота, и на часах было больше одиннадцати. Харли уснул в своем кресле. Довольно скоро мне придется встать и выключить телевизор. Когда я это сделаю, я знаю, он проснется. «Зачем ты его отключила? Я смотрел это шоу.» Вот что он скажет. Это он всегда говорит. Ладно, телевизор был включен, я сидела с бигуди в волосах и журналом на коленях. Время от времени я поглядывала на экран. Но я не могла сосредоточиться на шоу. Они все были в районе бассейна – Бульба и Линда Кобб, Конни Нова и длинноволосый, Холитс и Бетти. У нас есть правило, по которому там не должно быть никого после десяти. Но этой ночью они не думали о правилах. Если бы Харли проснулся, он бы вышел и сказал что–нибудь. Я была не против их веселья, но наступало время положить этому конец. Я все время вставала и подходила к окну. Все, кроме Бетти, были в купальниках. Она все еще была в униформе. Но она была без туфель, со стаканом в руках, и пила вместе со всеми. Я все собиралась выключить телевизор. Потом один из них что– то прокричал, а другой присоединился и начал смеяться. Я посмотрела и увидела, что Холитс заканчивает свой стакан. Он поставил его на бортик.
Потом он подошел к кабинке. Подтащив к ней один из столиков, он встал на него. Потом — казалось, совсем без усилий – он влез на крышу кабинки. А это правда, подумала я; он сильный. Длинноволосый хлопает в ладоши – мол, давай, вперед. И остальные кричат, подбадривают Холитса. Я знаю, что придется выйти и положить этому конец.
Харли размяк в своем кресле. Телевизор все еще включен. Я отворяю дверь, выхожу и мягко закрываю ее. Холитс стоит на крыше кабинки. Они подзадоривают его — «Ну, давай, ты сможешь», «Не хлопнись пузом», «Бросаю в вас обе перчатки». И все в этом духе.
Потом слышится голос Бетти: «Холитс, подумай, что ты делаешь.» Но Холитс просто стоит там, на краю. Он смотрит на воду внизу. Кажется, он вычисляет, какой разбег взять, чтобы не промахнуться. Он пятится к обратному краю. Плюет на ладони и потирает руки. Кричит Бульба: «Во как, парень! Ты это сделаешь.»
Я вижу, как он падает на бортик. И слышу, тоже.
«Холитс!» — кричит Бетти.
Все спешат к нему. Когда я оказываюсь рядом, он уже сидит. Рик держит его за плечи и кричит ему в лицо: «Холитс! Эй, мужик!»
Лоб у Холитса рассечен, он смотрит остекленевшими глазами. Бульба и Рик помогают ему сесть в кресло. Кто–то дает полотенце. Но Холитс держит полотенце так, словно не знает, для чего оно. Кто–то другой дает ему стакан. Но Холитс не знает, что с ним делать. Все пытаются поговорить с ним. Холитс подносит полотенце к лицу. Потом он убирает его и смотрит на кровь. Только смотрит, и все. Видно, что он не может понять.
«Дайте мне посмотреть его.» Я подхожу к нему. Плохо дело.
«Холитс, вы в порядке?» Но он только смотрит на меня, потом его взгляд теряется. «Я думаю, его лучше доставить в экстренное отделение.» Бетти смотрит на меня, пока я говорю это, и начинает трясти головой. Она снова смотрит на Холитса. Дает ему еще одно полотенце. Я думаю, что она трезвая. Но все остальные напились. Это если сказать мягко.
До Бульбы доходит то, что я сказала. «Отвезем его в экстренное отделение.»
Рик говорит: «Я тоже поеду». «Мы все поедем», — говорит Конни Нова. «Нам лучше держаться вместе», — говорит Линда Кобб. Я опять зову его по имени. «Не пойти мне на это», — говорит Холитс. «Что он говорит?», — спрашивает у меня Конни Нова. «Он сказал – не пойти мне на это», — отвечаю я.
«Пойти на что? О чем он говорит?» — хочет знать Рик. «Скажи снова?», — говорит Бульба, «Я не расслышал.» «Он сказал, что не может пойти на это. Не думаю, что он знает, о чем говорит. Вам лучше доставить его в госпиталь», — говорю я. Потом я вспоминаю о Харли и правилах. «Вам не следовало быть здесь. Ни одному из вас. У нас есть правила. Теперь отвезите его в госпиталь».
«Давайте доставим его в госпиталь», — говорит Бульба, словно это только что пришло ему в голову. Кажется, он принял больше любого из них. Хотя бы потому, что не может держаться прямо. Он шатается. И не перестает топтаться – отрывает ноги от земли и возвращает обратно. Под светом фонарей, что освещают бассейн сверху, волосы на его груди кажутся белыми как снег.
«Я возьму машину». Это говорит длинноволосый. «Конни, дай мне ключи.»
«Я не пойду на это», — говорит Холитс. Полотенце съехало ему на подбородок. Хотя разрез у него на лбу.
«Достань ему тот махровый халат. Он не может ехать в госпиталь в таком виде.» Это говорит Линда Кобб. «Холитс! Холитс, это мы.» Она ждет, потом вынимает стакан виски из пальцев Холитса и пьет из него.
Я вижу в некоторых окнах людей, наблюдающих за переполохом внизу. Загораются огни. «Идите спать!», — кричит кто–то.
Наконец, из–за угла на Коннином «Датсуне» появляется длинноволосый и подгоняет машину поближе к бассейну. Фары светят на полную. Двигатель надрывается.
«Господи Боже, идите спать!» — вопит тот же человек. Людей в окнах становится больше. Я в любую минуту жду, что наружу выйдет взбешенный Харли в своей шляпе. Потом я думаю: нет, он все проспит. Просто забудь о Харли.
Бульба и Конни Нова берут Холитса под руки. Холитс не может идти прямо. Его качает. В чем–то это от выпивки. Но нет сомнения, он ранен. Они усаживают его в машину, сами тоже втискиваются внутрь. Бетти садится последней. Ей приходится устроиться у кого–то на коленях. Потом они отъезжают. Тот неизвестный орун, кем бы он ни был, с шумом захлопывает окно.
Всю следующую неделю Холитс не выходит наружу. И мне кажется, что Бетти ушла с работы, потому что она больше не проходит мимо окна. Мальчики идут мимо, я выхожу и спрашиваю их без обиняков: «Как ваш папа?»
«Он поранил голову», — отвечает один из них.
Я жду, надеясь услышать больше. Но они молчат. Пожав плечами, они отправляются дальше, в школу, со своими папками и обедами в пакетах. Потом я пожалела, что ни о чем не спросила их приемную мать.
Когда Холитс с перевязанной головой появляется на балконе, он даже не кивает мне. Ведет себя так, словно мы не знакомы. Как если бы он не знал меня или не хотел знать. Харли говорит, что с ним все обстоит так же. Ему это не нравится. «Что с ним?», — хочет знать Харли. «Чертов Швед. Что случилось с его головой? Врезал кто–то, что ли?» Я не говорю Харли ничего в ответ на это. Я не обсуждаю этот вопрос.
