И ни врач, ни нотариус,
Напоследок — матрос.
Он вошел черным парусом,
Уведет в никуда…
Вон болтается маузер
Поперек живота.
Революция с «гидрою»
Расправляться велит,
И наука не хитрая,
Если схвачен пиит.
…Не отвел ты напраслину,
Словно знал наперед:
Будет год — руки за спину
Флотский тоже пойдет,
И запишут в изменники
Вскорости кого хошь,
И с лихвой современники
Страх узнают и дрожь.
…Вроде пулям не кланялись,
Но зато наобум
Распинались и каялись
На голгофах трибун,
И спивались, изверившись,
И не вывез авось…
И стрелялись, и вешались,
А тебе не пришлось.
Царскосельскому Киплингу
Пофартило сберечь
Офицерскую выправку
И надменную речь.
…Ни болезни, ни старости
Ни измены себе
Не изведал и в августе,
В двадцать первом, к стене
Встал, холодной испарины
Не стирая с чела,
От позора избавленный
Пероградской ЧК.
1967
ВЕЧЕР ГАРРИ КАСПAРОВА В ПОЛИТЕХНИЧЕСКОМ
Третий час, четвертый
Не кончался гул,
Все равно он твердо
Знал свое и гнул.
Безо всякой фальши,
Сверхнаходчив, быстр.
Сразу — фехтовальщик,
Спорщик и артист,
В телемониторах,
В микрофонах весь,
Весь — напор и порох
И победы спесь!
Перед ним, хоть слишком
Эту жизнь познал,
Сам я был мальчишкой
И мальчишкой — зал.
В одури восторга
Хлопал я, шалел,
Но притом не только
Возраст свой жалел.
Есть у силы сладость:
Слабого толкни!..
Но не сила — слабость
Лирике сродни.
А на нас жестоко
Под мигалок сверк
Двинул прежде срока
Двадцать первый век.
1986
МЕСТО
Ты не занял чужого места,
Если занял, то всё ж свое,
И тебя шугать, как зверьё,
Вряд ли правильно, вряд ли честно.
