— Отчего же? Едва ли я подам на вас жалобу за сексуальную агрессию. Я также не намерена обмениваться девичьими секретами с мисс Вейн.
— Ну, вы меня успокоили! — В его голосе слышалось раздражение. — Ради Бога, Фиби, неужели вы не понимаете, насколько невыносима эта ситуация?
— Вы хотите, чтобы я пошла и собрала вещи?
Он прикусил губу.
— Нет, по крайней мере, пока — нет. Я считаю, нам следует оставить в силе наш нынешний договор. Если, разумеется, вы в состоянии…
— Хорошо. — Она растянула свои губы в улыбке. — Я… я останусь до Нового года, как обещала. И вы не должны волноваться. Мне не нужно больше доказывать, что я глупа.
— Фиби, ради Бога! — В его голосе звучало неприкрытое отчаяние.
— А еще я узнала, почему Тара солгала о Тони, — продолжила она, — он грозил, что сможет отменить визит ее мамы, если девочка выдаст его.
Доминик помрачнел.
— Но Тара не знала, что ее мама приезжает. До тех пор, пока я не сказал ей сегодня утром.
— Знала. Она говорила мне о том, что это возможно, довольно давно.
— Я должен был догадаться! Серена редко делает что-то, поддавшись внезапному порыву. — Он помолчал. — Кажется, я должен извиниться перед вами сразу за все.
— Нет, — быстро ответила она. — Все в порядке.
Внезапно парадная дверь открылась, в дом ворвалась струя холодного сырого воздуха, и долетел нетерпеливый зов Хейзл Синклер:
— Доминик? Дом, дорогой, где ты?
Доминик повернулся к двери, но гостья уже появилась в комнате.
— Я увидела твою машину. — Улыбаясь, она наступала на него, протягивая свои руки и вынуждая его расцеловать ее в обе щеки. — Ты не сообщил мне, что ты дома, скверный мальчишка! Я подумала, проезжая мимо, что мне следует завезти эти билеты на рождественское представление в следующую среду, — бойко тараторила она. — Рождественские гимны, сольные номера, рождественская пьеса, а в завершение — сладкие пирожки и пунш.
— Очень мило с твоей стороны, — вежливо поблагодарил Эштон. — Но не думаю, что мы сможем попасть на него.
— О, дорогой… Ты ведь не сердишься, правда, из-за того, что твоя Тара не получила главную роль?
Он бросил на нее подозрительный взгляд:
— Ты об этом знала?
— Ну, естественно! Я член правления, в конце концов. Ваша «Мэри Поппинс» наделала здесь шуму из-за пустяков. Ей, право же, не следовало вмешиваться во внутренние дела школы.
— Ну, больше в этом не будет необходимости, — любезно заметил Доминик. — В следующем году Тара пойдет в другую школу в Фиттон-Магне. И меня уже не интересуют внутренние проблемы «Парковой школы» в Весткомбе.
Хейзл кисло рассмеялась:
— Да это все — просто буря в стакане воды! Тара не может ждать особого расположения к себе за заслуги своей мамы.
— Конечно нет, но проблема в другом. Она была умышленно исключена из постановки.
— Уверена, для этого есть очень веская причина.
— Может, ты подскажешь, в чем она заключается?
Она пожала плечами.
— Откуда же я могу знать?
— Ты не любишь Тару, не правда ли, Хейзл? На днях ты очень рассердилась, когда она оскорбительно отозвалась о тебе. Не твоя ли это месть?
— Доминик, дорогой, — она попыталась рассмеяться, но это ей не удалось. — Не могу поверить — ты почти стараешься обидеть меня. Сейчас мы забудем эту чепуху, а в среду пойдем на спектакль вместе. И чтобы доказать, что тут не было злого умысла, я поговорю с миссис Фрэнкс. Тара сможет сыграть одну из селянок.
Он покачал головой:
— Мне жаль, Хейзл, но приезжает Серена, и Тара захочет быть все праздники с мамой.
— Серена! — Ее изумление было так велико, что она задохнулась, произнося это имя. — И ты позволишь ей жить здесь после всего, что случилось? — Ее голос почти сорвался в пронзительный крик. — Ты, должно быть, с ума сошел!
— Серена имеет право видеться с дочерью, — хладнокровно заметил Доминик. — Она решила воспользоваться этим правом на Рождество. Мне нужна была бы чертовски веская причина, чтобы воспрепятствовать ей.
— Но у тебя она была! — с негодованием заявила Хейзл. — Нас пригласили кататься на лыжах, помнишь? Мы могли что-нибудь для Тары придумать…
Фиби старалась спрятаться за диванными подушками.
О, Боже! — думала она. Это ужасно.
— Как с одной из селянок? — иронично спросил Доминик. — Этого не будет, Хейзл. Я уверен, ты не останешься без компании.
Хейзл резко повернулась и выскочила из комнаты. Минуту спустя они услышали рев машины.
— Это, — заметила Фиби, — было не очень любезно.
— Возможно. Я и не собирался быть любезным. Как я уже говорил вам, я знаю Хейзл очень давно. У нас с ней так ничего и не вышло и… не выйдет никогда. А сейчас тем более.
— Почему?
— Потому, что возвращается Серена, — сухо произнес он.
Фиби забросила свой пакет с шитьем под диван.
— Пора ехать за Тарой, — ровным голосом сказала она и вышла.
Серена Вейн приехала в следующий вторник. Презирая себя за собственное любопытство, Фиби наблюдала, как остановился лимузин, шофер открыл заднюю дверцу и вышла Серена Вейн — неторопливо и грациозно.
Она была в пальто из мягкой замши кремового цвета, на воротник которого волнами падали ее золотистые волосы.
Серена остановилась, окинув дом оценивающим взглядом, и Фиби невольно отступила назад, прячась за занавеску.
Шофер вынимал вещи из машины: комплект чемоданов, до нелепости огромную картонную коробку, дорожные сумки. Мисс Вейн распорядилась, чтобы он занес все это в дом, проследовала впереди него вверх по лестнице и скрылась из вида.
Фиби тихо, горестно вздохнула. Каким бы ни было воссоединение семьи, вершившееся сейчас внизу, это ее не касалось.
Примерно через час за ней пришла Кэрри с обескураженным видом.
— Она хочет познакомиться с вами. Она — само обаяние, но будьте осторожны, я бы не доверяла ей. Помимо всего прочего, она привезла щенка для Тары, и он уже наделал лужу в холле, — мрачно добавила экономка.
Первым, кого Фиби увидела, войдя в гостиную, был Доминик. Он стоял у камина с непроницаемым лицом и не сводил глаз со своей бывшей жены. Черный щенок ньюфаундленда крепко спал у его ног.
Серена Вейн уютно уртроилась на одном из диванов. Пальто она сняла и осталась в не менее дорогом, роскошном кремовом платье из букле. Ее ногти были покрыты темно-малиновым лаком, а темно- голубые глаза казались почти черными.
— Так вы — Фиби? — произнесла она приятным голосом. — Вы та самая добрая девушка, которая заботится о моем величайшем сокровище? У меня просто нет слов для благодарности. Это так ужасно —
