– Да, сэнсэй… ревновал, сэнсэй… – и это тоже не голос, это песок, жёлтый горячий песок, это капля аквавиты в пустыне. – Да! Но не только! Я должен был пощупать! Проверить на что годятся Избранник и его Смерть! Я знаю, сэнсэй, я слишком много взял на себя, но…
Якудза повисает на шесте вниз головой, удерживаясь ногами – на толстых ляжках, наверняка, отпечатаются гематомы. Кровь приливает к круглой голове пышки-якудзы, кровь плещется от щеки до щеки, эритроциты омывают чисто выбритые, вспухшие от напряжения виски.
– Чего замолчал, тикусёмо?! Киитэ итэ кудасай! Ватаси-ва сэнсэй дэс! Аната-ва сэйто дэс! И никак иначе! Я приказал – вы сделали! Я хочу – вы выполняете! Я подумал – вы готовы служить! И никак иначе! Я сказал! Я!
Фениксы торопливо, перебивая друг дружку, оправдываются, щебечут какую-то чушь. Очей на якудзу (как его? – Дзиро?) не поднимают – опасаются? не смеют?
– А мальчик?! Клон?! Не проследили?! Почему он жив?! Почему не сгорел?! Вы должны были проследить, проконтролировать каждый его шаг, вы…
– Так ведь мы… – опять в унисон, опять дрожат. От страха. Ибо Дзиро-якудза недоволен. Да что там, Дзиро-якудза в гневе. – Если в огонь, то опять на трое суток выключит, до воскрешения… К тому же, если без снайпера, то…
– А девчонка?! Почему эта сучка до сих пор жива?! Почему кумо и они вернулись без её скальпа?! Я просил отрезать ей голову?! Я хотел посмотреть, какого цвета у неё глаза!! Её настоящие глаза под голограммами!! Я!!.. Вы!!
Глаза?! Под голограммами?! Как у внучки, у Юрико… – вскинулась Кицунэ-годзэн и сильно-сильно дёрнула себя за уши – усилила звук до максимума. Теперь чужие голоса грохотали так, будто в её пустую голову впились одновременно десяток отбойных молотков. Вдова дважды моргнула – и картинка приобрела изумительную чёткость – на пределе возможностей линз: подробности, подробности и ещё раз подробности. Плюс акцент на мелочи, фиксация и запись изображения-звука в блок памяти, вживлённый в затылочную кость.
– Дзиро-сан, вы же знаете…
– ЧТО?!
– Демоны неуправляемы, заклятья на них почти не действуют. Мы… – заикается худенький красавчик. – Вы нас учили, но мы… И кумо и они уверяют, что не могли убить хэнгэёкай. Вроде, девчонка – оборотень, своя! Мы пытались… мы…
– Усо! Вы же ахо!! Бакаяро!! Как можно было всё испортить?!! Как?!! Обычная девчонка, трансформер- маркетолог, ходячая реклама!!
Трансформер-маркетолог! Реклама! – госпожа Хэйкэ едва сдержалась, чтобы не прорубить боевым алмазно-титановым веером проход в люкс-вагон. И решить проблему раз и навсегда. Но… – если убрать людей, которые создают неприятности, это ещё не означает, что исчезнут и сами неприятности. Госпожа Хэйкэ заскрипела зубами. Сдержалась. Десять спиц складного веера-тэссэн вернулись в сумочку. Не время для трупов. Ждать. Смотреть, слушать и запоминать.
– Мы… – оправданьям нет предела, степень вины неизмерима, Кицунэ-годзэн не удивится, если Дзиро- якудза предложит мальчишка смыть позор кровью: сэппуку, мои дорогие, только сэппуку реабилитирует вас в моих глазах.
– Вы!! – рычит тигром Дзиро-якудза. За внешней неповоротливостью, под складками жира скрывается серьёзный боец, опасный и сильный.
– Мы…
– Вы должны убить девчонку. И найти Избранника. И убить. Но так, чтобы он не воскрес! – Внезапно Дзиро-якудза сползает с шеста, подходит к фениксам, на ходу сбрасывая с себя одежду, и, обнажённый, начинает надуваться. В прямом смысле слова. Он резко и глубоко дышит, и тело его округляется, как воздушный шар. Как глобус.
Молодые профессионалы поднимаются с колен:
– Да, Дзиро-сан! Да!
– Масами?!
– Я!
– Хисока?!
– Я!
– Мальчики мои?!
– Кавайи!! Кавайи!!
Фениксы касаются руками живого шара, трогают, ласкают. Ритм. Новый ритм. Новые движения. Красные нити между сферой-якудзой и парнями. Нити? – верёвки, тросы. Не разорвать, нечего и пытаться, слишком поздно. Зло опутало сердца профессионалов, Зло пронзило насквозь почки, Зло сидит в печёнках и регулирует сфинктеры. Теперь госпожа Хэйкэ видит, что вместо фениксов остались лишь оболочки, наполненные осквернённым ливером.
Зло.
Зло.
Зло.
Да уж, госпожа Хэйкэ была права: дело дрянь. Не зря троица сразу привлекла внимание вдовы.
Юрико, внучка. Помочь. Спасти.
Вагон неимоверно трясёт – в первом классе не предусмотрены виброкомпенсаторы. Это же не люкс- вагон, здесь пассажиры наслаждаются прелестями путешествия в комфортабельных гель-камерах, пассажирам без разницы, что там снаружи, они затерялись иллюзиях виртуальных миров. Во-он тот зулус, небось, прогуливается по планете Чужих, он разглядывает гигантские пирамиды из пульсирующих человеческих сердец, пахнущих как пенка для бритья. Белокурая девочка-амазонка, наверняка, нежится в райских кущах – игриво трепыхается в запрещенных её сектой мужских объятьях, а потом, укусив красавца- брюнета за локоть, вырывается и в костюме «бабочки» взмывает в поднебесье, она хохочет, она счастлива. Бесконечный садо-мазо-ад, кипящее масло, когти, раздирающие плоть, покрытую бурой шерстью – не чужды эротические фантазии и костлявому зооморфу-дикобразу, ассенизатору, расчищающему своими крепки иглами наслоения дряни в газовых трубопроводах; а ведь зооморф лишён половых признаков – рабочая лошадка, интим биоинженерами и техпроцессом не предусмотрен… Да мало ли кого и куда может завести тропа компьютерной реальности?
Вагон неимоверно трясёт, но гель надёжно предохраняет тела от толчков и ударов. Надёжно. Предохраняет. Ничего ни с кем не случиться – будут живы, не помрут. Значит, можно устроить небольшую аварию в метрополитене. Резкий останов. Интересно, а как отреагируют виброкомпенсаторы люкс-вагона на резкий останов? Вдруг кое-кому сломает позвоночник о шест-поручень? Или размажет по стенам, увешанным рекламными плакатами и схемами маршрутов подземки.
Кицунэ-годзэн не курит – вредная отвратительная привычка! – но зажигалка у неё имеется. Так, на всякий пожарный случай. П-по-а-жарр-ный, ага. Вот на такой, как сейчас.
Зажигалку, кстати, госпоже Хэйкэ подарил зятёк. Мол, вот вам, мама, презент от меня. На добрую память. Госпожа Хэйэкэ подарок взяла, а вот память – извините.
Металлический цилиндрик, колёсико, кремень. Огонь долго не берёт мягкий пластик полового покрытия. И не тронул бы вообще, если бы зажигалка была обычной. Но! – зятёк постарался, вложил в подарок часть своей силы-таланта, снабдил презент энергией профсоюзных татуировок.
Первый пожар – а сколько их будет?! – на совести госпожи Хэйкэ. Она постаралась, она начала новую войну.
26. КРОКОДИЛ
– Он?
– Вроде, он. А может, и не он. Сильно вы его?
– Как обычно.
– Значит, крепкий парень. Раз живой ещё.
Голоса. Рядом. Над Акирой. Чьи-то прокуренные хриплые голоса.
Прокуренные…
Курить…
