— Сейчас в бой вступят новейшие летающие машины, — сказал Кноппус, указывая на заслонившую горизонт серую тучу. — Они пробьют энергощиты линии обороны и откроют проход для наземных сил.
— Это боевые машины? — удивился Казаков. — Выглядят, как рой механических пчел.
— Немного крупнее, — Главный инженер вежливо улыбнулся. — И жалят они больнее. Это последняя разработка. Небольшие размеры в сочетании с мощным вооружением и маневренностью дают этим «пчелам» огромное тактическое преимущество.
— А каким образом они управляются? У каждой машины своя программа, или ваш командный центр способен отслеживать сразу несколько тысяч целей?
— И то, и другое, — не без гордости ответил Кноппус. — Они принимают самостоятельные решения, ориентируясь по обстановке, но общие задачи ставит центр.
Рой летающих машин пронесся над трибуной, и теперь стало видно, что он имеет четкую структуру. Главный инженер кивнул технику-адъютанту, и перед наблюдателями появилась голограмма в масштабе десять к одному. «Пчела» действительно имела некоторое внешнее сходство с насекомым. Ее тело состояло из трех обтекаемых частей, на воздух опирались две пары коротких крыльев, а головную часть украшали два орудийных «жала» и один фасеточный «глаз». Сходство дополнялось шестью короткими лапами- подвесками под средним сегментом тела. Однако реальное назначение «лап» Казаков угадать не смог. К ним не крепились ожидаемые землянином ракеты, и на манипуляторы они не походили. Скорее они выглядели, как сложенные ножи.
— Здорово, — генерал проследил взглядом за роем. — А зачем лапы? По-моему, они ухудшают аэродинамику.
— Нет, это важные элементы тройного назначения, — возразил адъютант Кноппуса. — Во-первых, они являются вертикальными стабилизаторами, во-вторых, режущим инструментом, на случай если машине придется вступить в непосредственный контакт с противником, а в-третьих, они могут прицельно отстреливаться. В последнем случае, машина становится плохо управляемой, но отстрел стабилизаторов — предпоследний этап программы. После него робот получает команду самоликвидироваться. Таким образом, машина до последней секунды способна сражаться с превосходящими силами противника и нанести ему максимально возможный урон.
— Хорошее оружие, — Казаков снисходительно взглянул на офицера.
Кноппус заметил его тщательно замаскированную усмешку. Конечно, «пчелы» — это не ядерный снаряд, землянин имеет право на иронию. Один килотонный, заградительный атомный взрыв на пути такого роя, и все машины будут уничтожены до того, как вступят в бой. Против армии ОВК, если произойдет разлад, и она применит против технократов тактическое ядерное оружие, будут бесполезны любые роботы. И всё же, с чисто технической точки зрения, новые летающие роботы выглядят совершеннее любых боевых машин по обе стороны Рубежа. Их очень трудно поразить лазером или энерголучом, от баллистических снарядов: ракет и пуль, они запросто уходят, а быстродействие их компьютеров впечатляет даже самих технократов. И поскольку первым кандидатом в агрессоры является не князь Преображенский, а Тиран Ергелан, вся эта подготовка определенно имеет смысл. Во время войны чиниды сумели захватить не более десятка «серебряных стрел», и Ергелан вряд ли станет тратить свое стратегическое богатство на войну против Роммы. Ведь он наверняка строит планы на зарубежье, и ракеты ему еще пригодятся.
Удивленный возглас адъютанта отвлек Кноппуса от размышлений.
— Оператор!
Главный инженер покосился на техника. Чуть ниже и левее, над проходом между рядами центральной трибуны, тот развернул голографическое окно связи с командным пунктом. Абонент — молодой офицер- оператор, выглядел не на шутку встревоженным. С людьми его профессии подобное случалось крайне редко. Обычно они уверены в своих силах и, если обнаруживают какие-то неполадки, то устраняют их еще до того, как это заметят наблюдатели.
— Я не понимаю, господин техник! — с ноткой отчаяния в голосе признался оператор. — Сильное электромагнитное возмущение! Оно полностью блокировало связь с роем и… я боюсь, что повредило программу…
— Мощность передатчиков…
— На пределе, — не дослушав, ответил оператор. — Это неизвестное электромагнитное поле до сих пор действует и… теперь оно управляет роем! Я… я… не знаю что предпринять!
— Господин Главный инженер, — адъютант обернулся к наблюдателям. — Нам лучше уйти с трибуны!
— Похоже, они возвращаются, — будто не слыша его, задумчиво пробормотал Кноппус, пристально разглядывая горизонт. — Странный сбой…
— Господин…
— Я слышал! — резко оборвал адъютанта Кноппус. — Спускаемся в бункер. Господа наблюдатели, прошу…
Казаков хмуро взглянул на безмятежного Ван Ли и молча направился за Главным инженером к лифту. Уже непосредственно перед дверями он обнаружил, что за ним никто не идет, и удивленно обернулся.
— Ван Ли!
Тот будто не слышал. Он стоял абсолютно неподвижно и смотрел на приближающуюся тучу механических «пчел». Казаков придержал за рукав Кноппуса и кивком указал на Ван Ли.
— С ним что-то не так…
— Господин Ван Ли! — Главный инженер тревожно взглянул на рой. Он подлетел уже совсем близко. Ван Ли по-прежнему не шевелился.
— Надо его оттащить! — крикнул Казаков и бросился обратно на трибуну.
Подбежав, он попытался схватить Ван Ли в охапку, но словно наткнулся на невидимую упругую преграду и отшатнулся. Какая-то непонятная сила не подпускала его к Ван Ли. Генерал попытался протянуть к наблюдателю руки, но они не смогли коснуться плеч Ван Ли, остановившись в пяти сантиметрах.
