— Да погоди ты! Он после Грации такой стал?
— Он там с кем-то познакомился. Я это чувствую. А я ему больше неинтересна…
— Тяжелый случай, — пробормотал полковник. — Как же я тут могу посодействовать? Приказать ему… сама понимаешь, не та ситуация. Но чисто по-мужски поговорю, обещаю.
— Спасибо, — Катя отвернулась и утерла слезы. Воротов никогда не сомневался, что Горох еще тот кобель. Но раньше всё как-то обходилось, а теперь…
Похоже, встрял лейтенант. Катерину так запросто по борту не пустишь. Она женщина хваткая.
— Ты не плачь, успокойся… — Игорь обнял девушку за плечи и осторожно привлек к себе. — Не стоит он того. Подумаешь, адъютант. Плюнь на него, да найди другого.
— Я не хочу другого, — снова всхлипнула Катя. — Простите…
Она высвободилась из его объятий и убежала в покои княжны Оксаны Гордеевой — теперь Катя служила для неё. Воротов вздохнул. Дать бы этому Гороху по балде. Такую девушку обидел! Это, конечно, их личные дела, но всё равно нехорошо.
— Господин полковник!
— Легок на помине, — Воротов смерил взглядом запыхавшегося великокняжеского адъютанта. — Что стряслось?
— Не могу знать! Его светлость вас к себе требует.
Воротов взглянул на экранчик наручного коммуникатора. Там действительно высветились строчки вызова, но отсроченного. Так решил приборчик. Игорь покачал головой. «Техника решала всё». Зачастую в прямом смысле. Определяла эмоциональный фон абонента и «помогала» владельцу сортировать дела по степени важности. Вот только не учитывала мелочей. Например, того, что даже спокойный и вроде бы походя брошенный вызов к Великому Князю подлежал немедленному исполнению.
— Идем. Поговорим заодно по дороге.
— Опять ругать будете? — Горохов насупился. — Ну не справился я с охраной, но я же предупреждал, нет у меня к этой работе способностей!
— Зато к другому у тебя большие способности, — Воротов легонько ткнул его кулаком в бок. — Ты почто Катерину обижаешь?
— Наябедничала? — Горохов вздохнул. — Ну остыл, что теперь поделать? Я ей всё объяснил, культурно и спокойно, а она в рев…
— Что ты ей объяснил?
— Ну ничто, мол, не вечно, в первую очередь — нежные чувства. И всё такое.
— А может, ты просто новую бабу себе завел? — Воротов придержал лейтенанта за рукав и развернул к себе лицом. — На Грации, например.
— Какой смысл? — Горохов порозовел и отвел взгляд. — Туда ж не налетаешься. Даже по выходным. Дороговато выйдет такой роман поддерживать.
— А раз так, чего ж ты выделываешься? Барышню до слез доводишь.
— Ну остыл же, говорю. Господин полковник, ну вы не понимаете, что ли?
— Врешь же, по лицу видно.
— Вру, — Горохов обреченно кивнул. — Только, кто знает, может, это настоящее чувство? Я как с Грации прилетел, всё время о той девице думаю.
— Как звать?
— А вам-то зачем? — Горохов насторожился. — Ну Шура. Ермакова.
— Ермакова? — Воротов задумался. — У нее родственников на Эйзене нет?
— Отец там начальником охраны Седьмого литейного служит.
— Вот как, — полковник покачал головой. — Тогда нелегко тебе, придется, Горох. Связи с Эйзеном, сам знаешь, не приветствуются.
— Так она же на Грации живет! И вообще, дети за родителей не в ответе.
— Хоть красивая?
— Не то слово…
— А не боишься, что новая пассия хуже прежней окажется? Она, может, и симпатичная девица, но кто знает, какова по характеру? А ежели мегера на самом деле, тоже так вот поматросишь и бросишь?
— Игорь Ярославич, я же сердцу не могу приказывать, — Горохов тоскливо взглянул на потолок. — И вообще, по нынешним временам нам надо шире на такие вопросы смотреть.
— Это как?
— Рождаемость повышать! Народу-то с гулькин… хвост осталось! Я бы на месте Сергея Павловича указ издал: мужчинам гулять, женщинам не ревновать, никому не предохраняться, всем рожать! В связи с государственной необходимостью!
— Это, извини за выражение, какой-то блуд государственных масштабов получится, — Воротов рассмеялся.
— Почему сразу блуд?! Нормальный здоровый секс на благо Родины!
