— Раньше не запрашивали, — Трентон пожал плечами, — но если вы настаиваете, не возражаю.
— Настаиваю, командор. Теперь обязательно запросят, — технократ развел руками. — Война…
Будь такой сухой и теплой осень прошлого года, любой нормальный человек сказал бы — благодать. Именно потому, что она была бы просто сухой и теплой, а не знойной, иссушающей землю до последней капли. Теперь же, когда всё вокруг вывернулось наизнанку, любой намек на облака воспринимался, как чудо, а изнуряющий зной беспощадного солнца — как проклятие. Светило никак не могло успокоиться после Вспышки и Метаморфозы, добивая ионосферу и вместе с ней жизнь, еще теплившуюся за северным полярным кругом. В южном полушарии относительно прохладная зона пока оставалась шире: почти всё южное побережье Австралии и примерно половина лесов Аргентины еще жили и дышали, стараясь за всю планету, но скоро там наступит лето, и существование антиподов станет таким же многотрудным, как и у северян.
Великий Князь Преображенский отвел взгляд от окна, за которым посреди желтого газона уныло торчали скелеты увядших елей. Желтая хвоя выглядела еще более удручающе, чем руины или разросшиеся до немыслимых размеров городские кладбища. Наверное, потому, что ели оставались при своих иголках и горделивой осанке, но уже не жили.
«Всё равно, что выставить под палящее солнце трупы старых друзей… Надо приказать всё выкорчевать и перепланировать. Впрочем, какая разница? Всё равно придется отсюда убираться. Рано или поздно…»
— Сережа, ты по делам?
Сегодня Оксана выглядела особенно хорошо. Скромное, но скроенное точно по фигуре платье, слегка вьющиеся темные локоны по плечам, большие темно-синие, печальные глаза… Преображенский невольно залюбовался княжной и промедлил с ответом.
— Ты в порядке? — Оксана поправила ему воротничок.
Этот простой и казалось бы обыденный жест вызвал в душе Сергея волну самых теплых чувств. Он обнял княжну.
— Я не надолго. Хочу прокатиться по городу, посмотреть на новостройки.
— Неужели кто-то строит дома?
— Дома это громко сказано, скорее бункеры, но со всеми удобствами.
— Это так грустно, — Оксана вздохнула. — Люди всегда тянулись к небу, к солнцу. Строили устремленные ввысь храмы, небоскребы. Всегда верили, что всё лучшее находится именно там, в небесной лазури, а под землей нет ничего, кроме смерти и вечных мук… А вышло наоборот. Сережа, почему Господь нас оставил?
— Я не знаю, милая, — Преображенский нежно коснулся губами ее виска. — Это вопрос к нему. Но Бог не склонен к диалогу. Он просто внимает молитвам и… поступает, как считает нужным. Его нельзя осуждать.
— Я не осуждаю, я просто пытаюсь понять.
— Это тоже невозможно. Мы мыслим слишком разными категориями.
— Но ведь он создал нас по своему образу и подобию…
— Это мы так решили, — Сергей с трудом заставил себя отстраниться. — Мне пора. Много дел. До вечера.
— Храни тебя Господь, — Оксана перекрестила Преображенского, будто тот собрался не просто проехаться по Москве, а улетал на дальние Колонии. — Я буду за тебя молиться…
Князь улыбнулся и направился к лестнице. Он ничего не имел против веры и глубоко уважал тех, кто по-прежнему надеялся на спасение души. Но в отношении себя князь был уверен — ему спастись уже не удастся. Сколько бы ни молилась за него Оксана. Накопившиеся грехи не искупить никаким покаянием… Вполне возможно, что когда придет время, придется отвечать за всё по полной программе и без адвокатов, но Сергей не боялся. Если Бог справедлив, судить он будет не по исповедям, а по делам. Пока баланс злых и добрых дел не в пользу последних, но ничего еще не закончилось. Главные сражения впереди…
Сергей Павлович спустился на первый этаж. Здесь ему подали серебристый плащ с капюшоном и затемненную маску с охлаждающими фильтрами. Теперь подобная униформа стала обязательным элементом жизни землян. Выходить под солнце без нее не рекомендовалось.
То, что сделала Вспышка с озоновым слоем атмосферы, не поддавалось описанию. Инфоканалы смаковали словечко «убила». Ученые называли это иначе — «значительное истончение», но смысл они вкладывали примерно тот же. Восстановление защищающей от космической радиации оболочки возглавило список первоочередных задач, но пока шло очень медленно. Не хватало оборудования, людей, космических челноков для доставки на орбиту машин и специалистов, а главное — времени. Каждый час существования в жестких лучах убивал на Земле тысячи видов растений и животных, разрушая ее биосферу. По прогнозам, даже если подтянуть к метрополии все свободные станции-озонаторы со спутников и Колоний, на восстановление минимального озонового слоя уйдет не меньше года, а Солнцу, чтобы убить взлелеянную им же жизнь, потребуется месяцев шесть. Вот этот полугодичный разрыв между желаемым и возможным и не оставлял повода для оптимизма. Земля не имела никаких шансов, и практически все советники Великого Князя твердили одно — столицу следует покинуть и перенести центр власти ОВК на прохладный Марс, а еще лучше — на Титан.
Сергею оба варианта не нравились. Ведь Солнце когда-нибудь успокоится, и покинутая Земля снова станет оптимальным местом для жизни, а Марс и тем более далекий спутник Сатурна навсегда останутся планетами с искусственными биосферами. А искусственное ненадежно. Человеку еще далеко до Природы, не может он пока учитывать все нюансы. Этого не может даже пресловутое Первополе, а оно-то как раз знает всё о вселенских процессах. Ну или почти всё.
Тяжелые двери открылись, и Преображенский вышел на внутреннюю площадь Кремля. До лимузина всего несколько шагов. Стоило ли надевать защитный костюм? Наверное, стоило. Слишком большая ответственность лежит на Великом Князе. Погибнуть от радиации он не имеет права. Он даже занемочь не вправе. А если раздражают эти бесконечные переодевания, надо просто приказать, чтобы машину подавали к внутреннему подъезду, тому, что оборудован на выезде из гаража. Впрочем, сегодня костюм пригодится. Сергей собирался лично проинспектировать несколько крупных строек. Все они велись под специальными куполами, но, по авторитетному мнению Воротова, достаточного уровня безопасности эти купола не обеспечивали. Вот и пришлось облачиться в плащ и маску. А иначе Игорь просто не выпустил бы из гаража
