обороны молчали.
— Значит, вся надежда на корабли, — сделал вывод Преображенский. — Первая и вторая эскадры зайдут с флангов в плоскости эклиптики, а огневые платформы встретят врага на главном направлении.
— Это правильно, — торопливо одобрил Воротов.
В душе он опасался, что князь пожелает лично участвовать в сражении, и потому не смог скрыть облегчения, когда тот не упомянул о ядре флота. Как тут же выяснилось — обрадовался полковник преждевременно.
— Моя эскадра зайдет со стороны Солнца, вторым эшелоном, — поставил точку князь. — Валеев, что у марсиан?
— Вышли на рубеж атаки.
— Всем вперед!..
…Сначала всё шло как по маслу. Фланговые группы землян легко расправились с противостоящими кораблями, расстреляв их ядерными гиперторпедами. Сразу после этого пришел рапорт с Марса, там дела продвигались примерно так же — большая часть кораблей второго эшелона чинидов была уничтожена. Прошло еще пять минут, и командный пункт орбитальной обороны сообщил о восстановлении контроля над системами заградительного огня и об активации минных полей. Казалось, что чиниды крупно просчитались, уповая на свое новейшее оружие и военную хитрость, но буквально в одну минуту ситуация изменилась до «наоборот». Автоматика снова «умерла», но теперь вместе с корабельными реакторами. Вне зоны поражения неизвестного оружия остался только оперативный резерв, он же — ядро флота во главе с флагманом «Каллисто». И это притом, что корабли чинидов полностью сохранили боеспособность. Они вышли на минимальную орбиту и легли в дрейф над Москвой.
Преображенский неподвижно стоял перед боевым экраном и никак не мог поверить своим глазам. Враг прорвался к сердцу ОВК и теперь готовился произвести залп из всех орудий по главному городу землян. Какой-то кошмарный сон…
— Марсиане разделились, ваша светлость! — нервно хрустнув пальцами, доложил Валеев. — Второй эшелон чинидов практически уничтожен. В нем почти не было серьезных кораблей. В основном транспорты и десяток малых крейсеров. Их добивают корабли Национальной Гвардии, а «спейсрейнджеры» двинулись к нам на выручку.
— Отставить! — резко приказал князь. — Чиниды не начинают обстрел столицы, значит, собираются предъявить ультиматум. «Спейсрейнджеры» нам не помогут. Они зависнут точно так же, как все остальные. У Ергелана появилось действительно мощное оружие… И, боюсь, нам придется временно признать его превосходство…
— Почему вы медлите, Великий Тиран? — В каюту Ергелана вошел Щукин.
Бесцеремонное вторжение землянина не особенно волновало Тирана. Больше его оскорбил тон союзника. Требовательный и надменный. Будто тот говорил не с Правителем десяти планет, а с нерадивым советником.
— В городе нет Преображенского. Я не стану расходовать ценный боезапас напрасно. У меня не так много серебряных стрел, а без них мне не победить.
— Вы уже победили! Взгляните на экран. Все корабли земного флота обездвижены, их системы жизнеобеспечения отключены. Скоро экипажи на них погибнут, и вы сможете пополнить свои стратегические запасы сотнями ядерных «стрел». Поймите, Тиран, если не ударить по Москве прямо сейчас, момент будет упущен.
— Мне нужен Преображенский. Земля — богатая планета, и я желаю сохранить ее ресурсы доступными.
— Несколько ядерных взрывов не преградят доступа к ресурсам, — Щукин поморщился. — Вы напрасно так боитесь радиации. Временно недоступной станет лишь столица, в остальных местах будет безопасно.
— Мне нужен Преображенский, — упрямо повторил Ергелан. — Если он добровольно отдаст перстень Сунджи, я стану правителем Галактики и без напрасных жертв.
— Надо же, какое человеколюбие! — Щукин усмехнулся. — С чего вдруг? Какое вам дело до всех этих людей?
— Иногда мне кажется, что ты не человек, Андрей. В тебе даже больше жестокости, чем в Преображенском. Мне не нужны планеты, зараженные радиоактивной чумой. Мне не нужен флот без экипажей и серебряные стрелы без специалистов, способных ими управлять. Вот почему я медлю. Увидев, что проиграл, Преображенский сам придет ко мне и отдаст перстень. Я пришел сюда, как освободитель. Я получу всё, что желаю, без кровопролития, просто заняв место Преображенского.
— Он еще никогда не сдавался. Пока вы не нанесете удар, он не поверит в серьезность угрозы.
— Поверит. Мои разведчики следят за его эскадрой. Она перестроилась из атакующего в походный ордер. Это означает, что князь всё понял и готов пойти на переговоры. Если ты снимешь свое нейтрализующее поле, мы сможем связаться с Преображенским и услышать подтверждение моей правоты из его уст.
— Я не намерен снимать защиту. В этом случае корабли землян «оживут» и уничтожат ваш флот раньше, чем вы откроете пусковые трофейных ракет. Я настаиваю, Великий Тиран, на превентивной бомбардировке Москвы и уничтожении нейтрализованного флота. А после этого беседуйте с Преображенским хоть до конца времен.
— Кто ты такой, чтобы настаивать?! — взорвался Ергелан.
— Я гарант вашей победы, — холодно ответил Щукин. — Если вы меня разочаруете, я найду другого союзника. А вы будете уничтожены землянами.
— Ты слишком много себе позволяешь! — багровея, прорычал Ергелан. — Стража!
— А вот этого вам и вовсе не следует делать, — Щукин криво ухмыльнулся. — Арест чрезвычайно огорчит меня, и защита с ваших кораблей будет снята. Я неспособен поддерживать ее, находясь в дурном настроении.
