силовое поле сдержало его порыв, и он вновь выпрямился. – В чем вы меня обвиняете?
– В шпионаже, – просто ответил Ветер. – В пользу Галактики и кое-кого еще.
– Это ошибка, – испуганно прошептал полковник. – Я принадлежу древнему роду… Я дворянин… Посудите сами, генерал, зачем мне губить свою жизнь?
– Я пытаюсь, – ответил Ветер, – но, как вы и говорите, не могу понять, зачем вам это. Состояние вашей семьи позволяло жить очень хорошо, положение при дворе оставалось стабильным, армейская карьера складывалась вполне успешно, и я совершенно не понимаю, что заставило настолько удачливого человека, как вы, ввязаться в эту авантюру? Вас шантажировали? Нет? Тогда в чем же дело? Может быть, вы решили выразить таким образом протест? Против чего?
– Я не совершил ничего дурного! – продолжал упорствовать полковник.
– Хорошо, – согласился Ветер. – Тогда вас не должно смутить мое предложение. Сейчас вам введут довольно безобидный препарат, и мы побеседуем с глазу на глаз. Если вам действительно нечего скрывать, вы мне не откажете.
– Мне нечего скрывать, генерал! Но я протестую! Я вам не какой-нибудь андроид или безродный воспитанник кадетского корпуса, я дворянин! Ваши действия нанесут мне глубочайшее оскорбление! Не будь вы командующим Главной Армией, я бы вызвал вас на дуэль! – Несмотря на мучившую его жажду, губы полковника покрылись пеной.
– Хорошая мысль, – равнодушно взирая на его страдания, заметил Ветер. – Дуэли – это, конечно, архаика, но что-то притягательное в них есть… Только не надейтесь, полковник, у вас не будет такой возможности. Вас скорее всего просто расстреляют, как и положено поступать со шпионами в период ведения боевых действий. Впрочем, я могу убедить трибунал, что выявил и склонил вас к сотрудничеству еще до начала войны. Тогда ваше дело будет рассматриваться как случай шпионажа в мирное время со смягчающими обстоятельствами. Лет двадцать вам придется провести на суровой планете Гелвар, но потом вы получите полное право вернуться в свое родовое гнездо и спокойно дожить оставшиеся дни в глуши уютного поместья…
– Я не понимаю, чем заслужил такое отношение, генерал, но требую, чтобы в трибунале меня представлял адвокат из Коллегии Чести!
– Ого! – Ветер усмехнулся. – Это обойдется вам в кругленькую сумму. Однако вы не совсем правильно поняли мою мысль, полковник. Я ведь только предложил оформить арест задним числом, а не сказал, что так и сделаю… Пока ситуация складывается совсем не в вашу пользу. Баргон ведет войну с Галактикой, а вы шпион землян. Так что до полноценного трибунала дело вряд ли дойдет. Вас будет судить военно-полевая коллегия. И угадайте, кто ее председатель?
– Вы не посмеете этого сделать, Ветер! Император мой троюродный дядя!
– А мне он вообще как отец родной, – насмешливо заявил генерал. – Ну и что? Вы думаете, что родственные узы заставят Императора простить вам предательство?
– Я не предавал государя! – багровея от негодования, крикнул полковник.
– Вы забываете, что всего два дня назад я командовал армейской разведкой, – спокойно сказал Ветер.
– Господи, ну не предавал я! – теряя остатки самообладания, пробормотал узник.
– Если так, соглашайтесь с моим предложением, – холодно проронил Ветер. – Обещаю, что не буду задавать вам вопросов об эпизодах прелюбодеяния или придворного интриганства. О них я знаю и так. Меня интересуют несколько сугубо специфических вопросов, и, если вы действительно не знаете, как на них ответить, я вас отпущу и даже компенсирую нанесенный моральный ущерб.
– Я не виновен… – уже подвывая, как раненый пес, произнес полковник, опуская голову.
– Доктор! – позвал Ветер. – Приступайте…
– Нет! – шпион поднял на генерала покрасневшие глаза и умоляюще прошептал: – Я расскажу все сам!
– Честно говоря, это избавляет нас только от необходимости увеличить дозу препарата, – равнодушно произнес Ветер и, обернувшись к доктору, приказал: – Стандартную…
Врач деловито ввел полковнику препарат и, посветив миниатюрным фонариком в глаз, ехидно спросил:
– На что жалуетесь, больной?
– В бедре тупая боль, – ответил полковник, уставившись отсутствующим взглядом в стену.
– Это пройдет, – сказал доктор. – Рана чистая, помощь была оказана вовремя…
– Достаточно, – отстранив врача, сказал Ветер. – Ваше полное имя?
– Князь Кот третий Баргонский…
– Ваше настоящее имя? – переспросил генерал.
– Саблин Константин Геннадьевич…
– Вот это уже разговор, – Ветер потер руки. – Когда вы были заброшены на Баргон?
– Черт! – выругался расположившийся в углу доктор. – А ведь и вправду шпион!
– Не мешайте работать, – оборвал его Ветер. – Итак, Саблин, продолжим…
– Мы оба были правы, ваше величество, но лишь частично, – отставив чашку с крепким чаем, докладывал о результатах допроса Ветер. – Этот землянин передавал Викторову и Сыромятину почти все, что видел при дворе и в генеральном штабе, на протяжении трех лет… Благо что на серьезные совещания его не приглашали до самого последнего момента. Знать наверняка, что творится с нашими биомехами, он не мог, и потому, когда они отправились на «сборы» перед походом против человечества, он решил, что мы готовим вторжение. Передавая это важное сообщение, он поспешил и попал в поле зрения биомехов…
– Не совсем улавливаю, – признался Император. – Каким образом?
– Этого не знает и сам шпион, – ответил Ветер. – Я могу предположить два варианта. Первый – при передаче сообщения были использованы шифры и кодирующая аппаратура биомеханического корабля, а второй – тот, кто принял его донесение, был связан с биомехами землян или же это был непосредственно один из мыслящих кораблей.
– Он передавал донесения прямо на Землю? – удивился Император.
– Конечно же нет. У него был связной, но Саблин его никогда не видел и даже не может предположить, кто это. Он лишь уверен, что связной не баргонец. Вероятнее всего – кто-то из бизнесменов или сотрудников земного посольства. Не исключено, что это незаметный вольный торговец с какого-нибудь Гексагона. Теперь личность связного не имеет принципиального значения, поскольку он остался без контакта с Саблиным и, следовательно, без работы. Меня беспокоит другое. Видите ли, первую версию я предложил как один из вероятных вариантов, но при тщательной проверке использование для передачи информации аппаратуры баргонского биомеха становится сомнительным. Дело в том, что Кот, то есть Саблин, и по легенде, и на самом деле был ярым противником вооружения армии бионикой. Он состоял в довольно популярном среди наших офицеров тайном движении против биомеханических новинок. Это вполне укладывается и в рамки его профессиональной деятельности. Наши биомехи-диверсанты до последнего времени были серьезным контраргументом Ударному флоту землян, и неудивительно, что те всеми силами пытались помешать нашему перевооружению. Появление на биомехе могло серьезно осложнить Саблину жизнь, и потому он бы не стал рисковать.
– А почему вы не уточнили у него самого, как было передано сообщение? – спросил Император.
– Он-то отправил донесение, пользуясь электронными системами, – пояснил Ветер. – Если биомехи получили доступ к информации еще на Баргоне, то это произошло уже по вине связного… Улавливаете, к чему все клонится?
– И в первом, и во втором случае перехвативший донесение биомех мог быть только земным? – догадался Император.
– Так точно, – ответил Ветер. – Выходит, что и наши, и мыслящие корабли Земли были в сговоре задолго до того, как случилось их явное объединение в кочующую боевую группу. Вполне возможно, что действия Кота были не только предопределены, но и тщательно просчитаны самими биомехами. Более того, я не сомневаюсь, что при передаче они подправили сообщение так, как им было нужно, и Викторов поверил в то, что на Галактику собрались напасть действительно мы.
– Но тогда получается, что они просчитали даже действия самого Викторова, – сказал Император. –
