Маша удовлетворенно хмыкнула, повернулась и…
Ей показалось, что за дверьми капитанского домика раздался какой-то тихий звук. Словно внутри скрипнула половица или плохо смазанная дверная петля.
Она приникла ухом к двери. Доски были холодные и шершавые.
Но теперь, как назло, задул ветер, и береза у окна зашумела, зашептала что-то тревожно и горестно. Ей тут же принялись вторить окружающие сосны и ели.
— Видать, показалось, — с сожалением покачала прелестной головкой Маша. — Что ж, надо спешить.
Бросив последний взгляд на дверь домика, — ее записка призывно белела в полутьме, Маша стронула Гнедка и медленным шагом направила к колее. Спустя несколько минут ее санки скрылись из виду.
В следующую минуту в двух разных местах случились события, могущие по части примечательности поспорить друг с другом. Хотя на первый взгляд между ними не было никакой явной связи.
Едва лишь стих скрип полозьев санок лихой возницы из Залесного, как дверь в капитанском домике приоткрылась. Оттуда просунулась рука, нащупала записку и сорвала ее с косяка. После чего дверь захлопнулась вновь и более не открывалась.
В нескольких верстах от Орехова в ту пору произошло другое любопытное событие. Дежурный телеграфист на железнодорожной станции Руза-вино в кои-то веки получил срочное сообщение для капитана Решетникова. Смысл его показался загадочным и странным даже видавшему виды и самые причудливые телеграфные послания служителю славного аппарата Морзе.
— Придет же людям в голову эдакие глупости телеграфировать, — долго качал головою дежурный. — Да еще срочною депешей! Ладно бы важное что, а то — капитанская тетка. Тоже мне птица-секлетарь! Эка невидаль… Так уж и быть, поутру надо будет передать с каким-нибудь ванькой. Багрию, что ли, велеть? Даром на вокзале вечно ошивается, так пусть хоть с пользою… для капитанской тетки.
И он с ухмылкою сунул депешу поверх стопки телеграфных сообщений. До утра подождет, никуда не денется.
Тем временем Маша приехала в имение Юрьевых. Адвокат, видно не подозревавший о двойной жизни супруги, как всегда пребывал в долгом отъезде, и прислуга почтительно склонилась перед ней. Это был дурной знак.
Обычно люди из имения в отсутствие хозяев вели себя свободнее, раскованнее. Значит, баронесса уже здесь. Но когда она приехала? И где, спрашивается, Решетников?
Маша решила не снимать шубки, для верности. И шагала в кабинет Амалии, на ходу мучительно размышляя, почему все идет не так, как обещал капитан. Оставалось всего два варианта. Либо Решетников и его люди где-то поблизости и сейчас незримо охраняют ее, Машу Апраксину, бдительно следя за баронессой. Либо — и это был бы очень неприятный вариант — что-то в планах капитана пошло не так, и Маша сейчас в имении одна. Конечно, не считая, хозяйки.
Но, в конце концов, чего опасаться? Ведь баронесса и не подозревает, что Маше известно о ней все.
Амалия сидела в кресле, расслабленно откинувшись на подушках. В ее руке застыла книжка, какой-то бульварный роман, баронесса смотрела куда-то в сторону. При виде Маши она приветливо улыбнулась, но из кресла не встала. У Амалии был усталый, больной вид; казалось, что минувшей ночью она совсем не сомкнула глаз.
— О Амалия, как я рада!
Маша постаралась придать своему лицу приветливое, и вместе с тем по возможности независимое выражение. К первому ее понуждало положение гостьи, ко второму — пистолет в кармане шубки, нарочно просторного фасона, для скрытности. Несмотря на миниатюрность этого, почти игрушечного оружия, его тяжесть была приятной и внушала нашей героине чувство уверенности.
Баронесса в ответ молча кивнула, как бы говоря: ах, милая, и я тоже безумно рада тебя видеть, но видишь, в каком я состоянии!
— Вы неважно выглядите! — с тревогою воскликнула девушка. И на сей раз фраза прозвучала вполне естественно.
Амалия по-прежнему сохраняла молчание. Правда, теперь в ее взгляде промелькнула искорка живого, неподдельного любопытства. Казалось, она видит Машу впервые или, во всяком случае, после долгой разлуки. Хотя в их дружбе случались и более длительные перерывы из-за частых отъездов Амалии.
— Да что случилось? — испуганно спросила Маша, и впрямь чувствуя укол опасности из-за этой странной, неестественной сцены.
Ее старшая подруга тяжело вздохнула и вновь окинула девушку задумчивым и в то же время откровенно изучающим взглядом.
— Амалия, — прошептала Маша. — Вы меня пугаете…
— Бедное дитя, — покачала головой баронесса. — Ты все-таки пришла…
— Конечно, — удивленно ответила Маша. — Ведь вы же прислали записку!
— А по дороге ты никуда… не заезжала? — равнодушным тоном сказал баронесса. Словно и не спросила, а и так заранее знала ответ.
— Н-н-нет…
Губы нашей героини дрогнули. Ледяной холодок пробежал по спине, хотя в кабинете было тепло, и в камине весело потрескивали дрова.
— Это правда, Маша?
В голосе баронессы теперь читалось сожаление, ее лицо казалось скорбным и оттого слегка осунувшимся.
— Конечно, — поскорее кивнула Маша. — Куда мне было еще заезжать?
Баронесса помолчала, изредка бросая на юную подругу внимательные, оценивающие взгляды. После чего, не говоря ни слова, протянула ей свою книгу.
Ничего не понимающая Маша взяла в руки роман. Из книжки выглядывал бельм лист закладки.
Девушка вопросительно взглянула на баронессу.
— Читай, — кивнула Амалия фон Берг.
Маша вынула лист, развернула его и…
Строчки и буквы внезапно запрыгали перед глазами. Слова пустились в безумный пляс, затем поблекли, поплыли, точно растворяясь в белесом тумане. Но Маше достаточно было и первых строк послания.
— «Непременно задержу ее до вашего приезда. Торопитесь! М. А.» — задумчиво процитировала Амалия, иронически поглядывая на оторопевшую девушку. — Что ж, милый дружочек. По мне, так вполне романтично. Ты не находишь?
Маша не нашлась, что ответить, да было и не надобно.
В следующую минуту сзади ее охватили железные руки, вывернули локти, больно заломили назад.
