Разговор у нас получился интересный, но усталость брала свое, и я несколько раз с трудом скрывал зевки. Хуторянин это заметил и встал с лавки.
— Вы, я вижу, совсем засыпаете, отдохните сколько можно, а потом будем думать, как оборону держать. К ночи можно гостей ждать. Они теперь нас просто так не оставят.
— Получается, что мы вас подвели!
— Пустое. Мне все равно здесь в покое было не жить, только нам вдвоем со штабс-капитаном против такой силы было не выступить, а с вами вместе, может, дело и сладится.
— Жаль только, что сила мы малая — четыре самурая против сорока разбойников.
— Лиха беда начало, — улыбнулся Александр Егорыч, — сразу устоим, может, и еще помощники сыщутся.
— Дай-то бог, — сказал я, уже не скрывая, что глаза у меня сами собой закрываются.
Хозяин оставил нас отдыхать в горнице, а сам вышел. Я, наконец, смог растянуться на лавке и уснуть.
Однако, выспаться мне было не суждено. Часа через два Александр Егорыч меня растолкал и, как только я открыл глаза, огорошил:
— Алексей Григорьич, к вам урядник приехал, хочет поговорить.
— Какой еще урядник! Он же...
— Наш, урядник, из Уклеевска.
— Где он? — спросил я, окончательно просыпаясь.
Мелькнула мысль, что наш ночной провокатор Василии Иванович умудрился выжить и восстал, как говорится, из праха. Однако, такого быть просто не могло. Мало того, что Ефим раскроил ему череп, он еще в компании с гайдуками покоился в речном омуте. Я понял, что речь идет о каком-то другом человеке, и успокоился.
— Во дворе ждет, впустить?
— Пусть зайдет, коли приехал, — ответил я как можно спокойнее.
Через минуту в горницу вошел высокий краснощекий парень в полицейской форме. Я встал ему навстречу. Урядник первым делом перекрестился на иконы, потом отвесил вежливый поклон.
— Проходите, садитесь, — пригласил я. — Чем могу служить?
— Позвольте рекомендоваться, Михаил Суханов, — назвался он. — Здешний урядник.
— Весьма приятно познакомиться, — ответил я и, в свою очередь, назвал свое имя. — Чем могу служить?
Паспорта урядник не спросил, что было мне кстати.
— Осмелился вас побеспокоить по причине несчастья с господином Ястребовым, — сказал он.
— Ястребовым? — переспросил я. Такой фамилии я никогда даже не слышал. — А кто он такой, и что с ним случилось?
— Господин Ястребов — наш старший урядник, — видя мое удивление, пояснил молодой человек. — Он исчез.
— Да? Очень сожалею. — Я начал понимать, о ком он говорит, но продолжал выдерживать недоумевающую мину. — Только не пойму, при чем туг я. Мы с этим господином даже незнакомы.
— Как незнакомы, вы с Ястребовым вчера встречались на постоялом дворе Хлебина.
— Так вы говорите о Василии Ивановиче! — наконец, соизволил догадаться я. — Это другое дело, с Василием Ивановичем мы знакомы. Так его фамилия Ястребов? И что с ним случилось?
— Он пропал без вести, и я хотел узнать, что вы об этом знаете?
— Ничего не знаю. Мы с ним только вчера днем познакомились. Потом я уехал в Уклеевск разыскивать жену, и мы больше не виделись. Вы знаете, что у меня вчера похитили жену?
— Как это похитили? Кто?
— Вот и мне бы хотелось узнать, кто это сделал. На постоялый двор, когда мы там обедали, прибыла целая компания неизвестных мне людей, на меня напали, избили и, пока я был без сознания, увезли жену.
Или парень хорошо прикидывался, или действительно ничего не знал, но удивление на его лице было неподдельным.
— После похищения мы с Василием Ивановичем и познакомились, — продолжил я. — Кстати, это не о вас он мне рассказывал? Говорил, что помощник у него молодой, честный и против правды не идет?
— Не знаю, — смутился от комплиментов полицейский, — хотя других помощников у Василия Ивановича нет. Нас с ним, сам друг. И что же с вашей женой? Нашли?
— Нет, не нашел.
— Вот и Василий Иванович пропал. Ночью лошадь вернулась без него домой. Я провожу следствие.
— Понятно. Вам на постоялом дворе сказали, что мы долго беседовали наедине, и вы решили спросить, не знаю ли что-нибудь про него?
— Совершенно верно, как вы догадались?
Я хотел сказать: «поживи с мое», но не сказал.
