— Это нетрудно, иначе зачем бы вам нужно было меня разыскивать?
— Действительно. Вы не скажете, о чем вы с ним вчера говорили?
— Скажу. Сначала о моей жене. Потом о господине Моргуне, который, по словам Василия Ивановича, ее похитил. О том, что он здесь самая важная персона, которая может делать все что захочет, и никакая власть ему не указ.
— Ну, это преувеличение, — промямлил урядник. — Хотя не скрою, у господина Моргуна большие связи.
— Очень большие, — перебил я парня. — Думаю, что сегодня ночью его люди нападут на этот хутор, чтобы нас убить, и никто этого постарается не заметить.
— С чего вы взяли?
— Хозяин уже встретил возле дома его шпионов. Моргун боится, что я могу помешать ему ограбить жену. Вот сами и посудите, есть у меня основание опасаться нападения или нет?
— Право, мне кажется, вы преувеличиваете.
— Отнюдь. За нами следят. Иначе откуда бы вы узнали, где я нахожусь? Когда я покидал постоялый двор, то и сам не предполагал, что окажусь здесь.
— Действительно, о том, что вы живете на здешнем хуторе я узнал от, от... Впрочем, это неважно. Давайте пока поговорим о нашем уряднике. Бы никак не собирались с ним встретиться?
— Нет, не собирался, — категорично сказал я. — Василий Иванович прямо мне заявил, что в мое дело он мешаться не будет. Тогда я сам поехал проводить расследование. Вот и все, что мне известно.
— А вы точно знаете, что на вас сегодня нападут?
— Нет, конечно, об этом точно знает только господин Моргун. Но нападут непременно, не сегодня, так завтра,
— Я смогу составить вам защиту, но пока мне нужно разыскивать Ястребова...
Парень казался честным и искренним, но я вспомнил, что таким же мне показался и Василий Иванович. Поэтому не растрогался, а вежливо поблагодарил:
— Спасибо.
— Тогда позвольте откланяться, — урядник встал, не решаясь сразу уйти. — Если я смогу, то к ночи вернусь для вашей защиты...
— Буду признателен.
Разговор был окончен, и он, неловко поклонившись, вышел из горницы.
— Зря ищет, все равно не найдет, — сказал Ефим, который тоже проснулся и молча слушал наш разговор. — А это правда, что они на нас нападут? Я думал, мы на них.
— Вдвоем?
— А что делать-то, у них же Марья и хозяйка.
— Так сразу не получится, только зря голову сложим. Заставим их действовать. Обороняться легче, чем нападать. А пока давай сходим, посмотрим, что за соглядатаи около хутора крутятся. Может быть, удастся языка взять, от него и узнаем, где наших женщин прячут.
— Какого такого языка? — не понял кучер.
Я объяснил, и мы пошли искать хозяина. Тот в конюшне занимался лошадьми.
— Александр Егорыч, вы где видели лазутчиков? — спросил я.
— На задах прячутся, а коней недалеко в лесу оставили. А вам зачем знать?
— Сейчас пойдем языка брать. У вас не найдется старой крестьянской одежды?
— Посмотреть нужно, может, обноски какие и есть. Лазутчиков обмануть хотите?
— Да, иначе к ним близко не подойти.
— Пойду, поищу, — сказал хозяин, втыкая вилы в кучу сена.
Он ушел в избу, а я вышел из конюшни и осмотрел двор, Частокол было новый, недавно поставлен, и перебраться через него можно было только верхом. Службы, амбар, набольшая рига, коровник, конюшня, два сарая стояли как бы посередине двора, так что обзору изгороди не мешали. Видимо, хуторянин учел «фортификационные» требования к свой новой ограде. Конечно, оборонять одному или даже втроем такую большую территорию было трудно. Особенно ночью. Однако, если по углам поставить прожектора... Эта мысль зацепила и, как мне показалось, я нашел приемлемое решение.
— Алексей Григорьич, Ефим, идите сюда, — закричал Александр Егорыч, выходя из избы.
В руках у него была какая-то одежда.
— Что-то нашел, пойдем, посмотрим, — позвал я кучера, и мы отправились рассматривать «обновки».
— Вот все, что нашлось, — сказал нам хозяин, показывая грязную ветошь, в которой с трудом можно было опознать армяки и портки.
Даже брать в руки эти грязные, вонючие обноски было противно, однако, другого выхода не было. В нашей одежде к гайдукам было не подобраться.
— Ладно, — решился я, — постираем, глядишь, сойдет лучше новой.
