никуда за той сумасшедшей, ну, или будто просто вернулась из увеселительного путешествия.
- Здравствуй, Стеин, - сказала Келда на удивление мило и даже тепло улыбнулась.
- Здравствуй, - мрачно ответил он и присел на краешек стула рядом с диваном.
Посидел так, в напряжении, несколько секунд, и все-таки позволил себе расслабиться и медленно откинулся на спинку: ее улыбка подействовала успокаивающе, будто… будто мамина. Ему почему-то захотелось плакать, но нет, он не будет раскисать прямо на глазах у девочки Келды. Нет! Впрочем, слезы его не спрашивали: они просто взяли и сжали его горло, мешая говорить. Почему?
Почему он вспомнил о Кэйе, когда посмотрел в глаза девушки? Почему он видел перед собою сестру? Келда… она как будто принесла с собой не только запах моря, но и дорогие его сердцу воспоминания. Может быть, она что-нибудь знает, может, она ему сейчас расскажет что-то важное о ней…
- Как поживаешь, Норсенг? – по-дружески спросила Келда, решив первой нарушить молчание.
- Эээ… Нормально, - уклончиво ответил он. – А ты… Представляю, как обрадовался Фолки.
- Я еще не была дома. – Когда она произнесла эти слова, Стеин удивленно повел бровями и моргнул. – Иначе я бы надолго засела в нашей гостиной, наслаждаясь минутами общения с дорогими людьми и слушая их упреки. А мне нужно было срочно к тебе. Так что… вот я здесь.
Взгляд Стеина стал пристальным и подозрительным.
- Ко мне? Зачем это? И почему ты вернулась? Что ты вообще за это время натворила вместе с этой Валькири? Где она сейчас?
- Слишком много вопросов, Стеин. Дай, расскажу по порядку. И то – не все. Потому что не все в мире именно тебя касается. – Она тяжело вздохнула. – Значит так, во-первых, мне очень жаль, что Кэйа умерла…
- Так ты уже знаешь? – с тоской пробормотал Норсенг.
- Да. Во-вторых, в Омганге я многое узнала…
… Несколько мучительно долгих минут, заполненных лишь тиканьем часов, после рассказа Келды Стеин сидел, глядя в пол. Девушка поведала ему почти всю правду. Почти…
- Твой талисман при тебе? – тихо спросила она наконец.
- Да. А почему ты спрашиваешь?
Подумав, Келда решила пока не говорить ему о том, что Валькири называла «хранителем памяти».
- Да так… Просто. Ты никогда с ним не расстаешься. По крайней мере, так говорила Кэйа.
- Она вообще очень много вам говорила о том, что вас не касалось, - недовольно проворчал Стеин.
- А вот и нет! Нас это касалось, потому что она была частью нашей семьи! И мы ее любили.
- Но не так, как я.
- Я пришла не для того, чтобы спорить с тобой по поводу того, кто сильнее ее любил. Я уважаю твои чувства, ведь ты ее брат… Но и ты уважай наши, хорошо?
- Ладно. Ты хотела сказать что-то еще?
- Ммм… Пожалуй, нет. Спасибо, что выслушал.
- Позволь спросить: зачем ты мне все это рассказала? Почему так срочно?
В голосе Стеина слышалось подозрение.
- Просто хотела, чтобы ты это знал… Ведь это… это связано с тобой.
- Каким образом? Ты помогла этой ненормальной – и только.
- Не называй ее ненормальной, понял? И еще – я знаю, что ты тоже слышишь голоса.
- Ты ничего обо мне не знаешь, - отрезал Стеин. – Извини, я пойду наверх. У меня… дела.
- Хорошо, пока. – Келда пожала плечами. – Только… можно дать тебе совет?
- Валяй.
- Найди себе хорошую работу. Займись полезным делом, а не хандри. На тебя смотреть больно.
Он выругался про себя: неужели она настолько хорошо видит его насквозь? Едва сдержав недовольное рычание, рвущееся из горла, он кивнул на прощание и поднялся к себе, не потрудившись проводить гостью до двери.
Впрочем, это было Келде на руку.
Девушка привстала с дивана и осторожно заглянула на кухню: фру Ибсен, кажется, не заметила того, что Стеин закончил разговор и вернулся в свою комнату, а его собеседница так и не ушла через главную дверь.
Пожилая женщина стояла у плиты и что-то бормотала себе под нос.
Ну, вот и хорошо…
И Келда принялась искать себе подходящее укромное место.
В темноте ей показалось, что дверь скрипнула слишком громко…
«Не приняли бы меня за вора», - подумалось девушке, и она представила, как проснувшийся Стеин заламывает ей руки за спину, еще не узнав во мраке ночи ее лица, или как фру Ибсен, подкравшись со спины, обрушивает ей на голову скалку или сковороду. Очень глупая картина.
Келда усмехнулась и осторожно вошла в спальню.
В комнате стояла звенящая тишина…
Торстеин так утомился и так крепко спал, что даже не шелохнулся, когда Келда, подкравшись на носочках к его кровати, двумя пальцами взяла талисман из камней, который лежал на подушке возле головы спящего.
Некоторое время девушка стояла неподвижно, глядя на безделушку, которую сжимала в руке. Хотя какая это безделушка? Для нее – может быть, а для ее друга (да, наверное, его все-таки можно так назвать) – хранитель той самой проклятой памяти…
- Прости, Стеин, - тихо сказала Келда. – Я, наверное, не имею на это права, но так будет лучше для тебя. Вот увидишь.
И она, мягко ступая, вышла из комнаты Стеина.
Океан играл черными волнами…
Давай же, девочка. Давай, милая моя. Кто сможет, если не ты?
Не жалей ни о чем. К чему? Ты можешь освободить заблудшую в лабиринте памяти душу. Ты можешь… И пусть даже яркий свет на несколько мгновений ослепит ее. Не жалей…
И меня не жалей. Что для меня эта боль? Она такая крохотная, а Я… Я огромен.
Отдай ее мне…
Келда улыбнулась, крепче сжав в своей ладони маленький талисман. Улыбнулась Ему. Ведь теперь она точно знала, что Он живой.
- Лоскуты рваные памяти проклятой пусть заберет океан, - прошептала девушка и замахнулась…
Она вложила в этот бросок все свои силы – физические и духовные.
Все. Хватит.
Я забрал твою боль, Стеин.
Теперь прощай… Не зови меня.
И эхо тоже не зови.
Глава 8
- Ба! Кого мы видим! Келда! Эй, парни! Дикарка нашего Фолки вернулась! Или меня, старика, обманывают глаза?
- Не обманывают, Трулс! – улыбнулась Келда, подбегая ближе к лодке старого рыбака, покоящейся на берегу. – Это и в самом деле дикарка Ворчуна Фолки.
