мне сдавать? Насколько я понял вас, ставка пятнадцать фунтов. Или вы будете должны тридцать, или мы будем квиты.
— Правильно, приятель, или квиты, или я плачу вам тридцать фунтов.
— Кажется, начинается жаркая схватка, — заметил Гриф, пододвигая стул.
Остальные стояли или сидели вокруг, и Дикону опять не везло. Он был хорошим игроком, несомненно. Но карта не шла. И было очевидно, что он не может равнодушно перенести свою неудачу. Он безобразно ругался и злился на невозмутимого метиса.
В конце партии Питер Джи подсчитывал свой выигрыш, а у Дикона не было и пятидесяти очков. Он молча смотрел на своего противника.
— Пахнет проигрышем, — сказал Гриф.
— Притом двойным, — заметил Питер Джи.
— Нечего мне разъяснять, — злился Дикон. — Я учился арифметике. Я должен вам сорок пять фунтов. Вот, берите!
То, как он швырнул девять пятифунтовых билетов, было уже оскорбительно. Но Питер Джи оставался спокойным и не показывал вида, что его оскорбили.
— Вам безумно везло, но вы не умеете играть в карты. Могу вас в этом уверить, — продолжал Дикон. — Я мог бы вас поучить, как надо по-настоящему играть.
Метис улыбнулся и утвердительно кивнул, складывая карты.
— Существует одна незатейливая игра — казино; очень удивительно, если вы никогда не слыхали о ней, — детская игра.
— Я видел, как в нее играют, — мягко заметил метис.
— Что такое? Может быть, вы думаете, что сумеете сыграть в нее?
— О нет, нисколько. Я опасаюсь, что у меня не хватит на это соображения.
— Это очень недурная игра. Она мне нравится, — любезно заметил Гриф.
Дикон не обратил на него никакого внимания.
— Я сыграю с вами по десяти фунтов партию — в тридцать одно очко, — продолжал он приставать к Питеру Джи, — и я покажу вам, как мало вы смыслите в картах. Начинайте. Где новая колода?
— Нет, благодарю вас, — отвечал метис, — меня ждут играть в бридж.
— Да, да, идите! — настойчиво просил Эдди Литл. — Идите, Питер, сейчас начинаем.
— Испугались такой простенькой игры, как казино, — злорадствовал Дикон. — Может быть, ставка слишком высока? Если это так, давайте играть на пенсы и фартинги.
Поведение этого человека, в конце концов, оскорбляло всех присутствующих, и Мак-Мёртрей не мог больше этого выносить.
— Достаточно, Дикон. Он сказал, что не хочет больше играть. Оставьте его в покое.
Разъяренный Дикон обернулся к хозяину дома, но прежде чем успел выругаться, вступился Гриф.
— Я бы с удовольствием сыграл с вами в казино, — сказал он.
— А много вы в этом смыслите?
— Не слишком. Но я хотел бы поучиться.
— Очень мне нужно учить из-за каких-то пенсов.
— О, это как вы хотите. Я согласен играть на какую угодно сумму. Понятно, в разумных пределах.
Дикон думал покончить с ним сразу.
— Сто фунтов партия, если вас это устраивает.
Гриф выразил полное удовольствие:
— Великолепно! Прекрасно! Начнем. Идут ли в счет суипсы?
Дикон был потрясен. Он воображал, что гоботский купец перепугается назначенной ставки.
— Идут ли в счет суипсы? — повторил Гриф.
Эндрюз принес новую колоду карт, и Гриф выбросил из нее джокера.
— Конечно, нет, — отвечал Дикон. — Это детская игра.
— Прекрасно. Я тоже не люблю детской игры.
— Вот как? Ладно! Предлагаю играть по пятисот фунтов.
И Дикон опять потерпел поражение.
— Согласен, — сказал Гриф, начиная тасовать карты. — На первом месте идут, конечно, козыри и пики, затем большое и малое казино, далее тузы в том же порядке, как в бридже. Правильно?
— Однако вы здесь препорядочные шутники! — засмеялся Дикон, хотя смех его был не совсем естественным. — Почем я знаю, есть ли у вас деньги!
— Так же, как я не знаю этого относительно вас. Мак, какой кредит окажет мне Компания?
— Какой хотите, — отвечал управляющий.
— И вы лично гарантируете это? — спросил Дикон.
— Понятно, — сказал Мак-Мёртрей. — Не сомневайтесь, Компания примет его расписку на сумму, превышающую ваш аккредитив.
— Младшая сдает, — сказал Гриф, кладя колоду перед Диконом.
Последний начал несколько колебаться и смотрел с тревожным недоброжелательством на присутствующих. Приказчик и капитан утвердительно кивнули.
— Я никого из вас не знаю, — проговорил Дикон, — как я могу быть уверен. Деньги на бумаге — это еще далеко не всегда реальная вещь.
Тогда Питер Джи вынул из кармана бумажник и взял у Мак-Мёртрея самопишущее перо.
— Я еще ничего не покупал, — объяснил метис, — так что вся сумма осталась нетронутой. Я сейчас переведу ее на вас, Гриф. Тут пятнадцать тысяч. Вот посмотрите.
Дикон схватил чек, когда Джи передавал его через стол. Он медленно прочел его и посмотрел на Мак-Мёртрея.
— Тут все в порядке?
— Да, такая же бумажка, как и ваша собственная, и столь же действительна. Бумаги, принадлежащие Компании, всегда верны.
Дикон снял колоду. Ему пришлось сдавать. Но несчастье продолжало преследовать его. Он проиграл.
— Еще партию, — сказал он. — Мы ведь не сговорились, сколько партий нам играть; вы не должны бросать игру, раз я проиграл. Я хочу продолжать.
Гриф стасовал карты и передал их, чтобы он снял.
— Давайте играть по тысяче, — сказал Дикон, когда проиграл во второй раз. А когда тысяча пролетела так же, как и две прежние ставки в пятьсот фунтов, он предложил поставить две тысячи.
— Ставки удваиваются на отыгрыш, — предостерег Мак-Мёртрей. Его встретил злобный взгляд Дикона. Но управляющий не унимался: — Вам нельзя соглашаться на такое повышение, Гриф, если вы только в здравом уме.
— Кто здесь играет в эту игру? — закричал запальчиво Дикон. Затем обратился к Грифу: — Я проиграл вам две тысячи. Хотите вы играть на две тысячи?
Гриф кивнул. Началась четвертая партия, и Дикон выиграл. Непорядочность его поведения была для всех очевидна. Хотя он из четырех игр проиграл три, все же он вернул свои деньги. Этой детской манерой удваивать ставки он достигал того, что одним выигрышем возмещал все потерянное, сколько бы партий он ни проиграл.
Несомненно, ему хотелось теперь прикончить игру, но он этого не высказал, и Гриф передал ему колоду для снимания.
— Как? — воскликнул Дикон. — Вы хотите еще играть?
— Ничего еще у нас не получилось, — капризно произнес Гриф, сдавая. — Ставка обычная, пятьсот фунтов. Не так ли?
Дикону стало совестно, и он отвечал:
— Нет, по тысяче. Подождите, вот еще что. Тридцать одно очко тянутся слишком долго. Не лучше ли — двадцать одно? Или это для вас слишком быстро?
— Превосходно. Недурная и быстрая игра, — согласился Гриф.
