* * * Забавно сознавать, но Робинзон-то — В тебе. Не на рисунке. Не в строке. Куда ни глянь, вранье до горизонта, И ты один на малом островке. Что остается? Верить в милость Божью, Когда волна пугающе близка, Да подбирать обкатанные ложью Обломки истин с белого песка. * * * Ах, какого защитника дал тебе добрый Господь! В беспощадные ночи, когда подбиваешь итоги, Вновь приходит на помощь веселая сильная плоть, И убийца по имени Совесть уходит с дороги. Но когда твою плоть на глазах твоих скормят земле, И шагнет к тебе Совесть с застывшей усмешкой безумца, Ты еще затоскуешь, дружок, о кипящей смоле, Раскаленных щипцах и зазубренных тяжких трезубцах… * * * Еще жива отзывчивая плоть. Еще чудит, петляет колея. Поистине всемилостив Господь, Когда щадит такую тварь, как я. Самовлюбленный жадный упырек, Что я творил! И что я говорил! А он меня не только уберег: Он мне с тобою встречу подарил. ДЫМ ОТЕЧЕСТВА (дореволюционные песенки) Спалили мы отечество, приятель, Уж больно дым его был сладок и приятен… Первая ваучерная Я согласился на раздел страны, Продался я за ваучер бумажный, И вот латаю старые штаны, А кто-то строит дом пятиэтажный. Зачем на танки с камушком в руках Поперся я, поверя в жизнь иную! Был в дураках — остался в дураках. Не привыкать. Стерплю. Перезимую. Но что мне делать в случае таком, Когда в окpестной рощице зеленой Березка-полоняночка тайком Кивнет приватизированной кроной? Я перед ней, дыханье затая, Стою, как пень, и медленно въезжаю: Была ничья и, стало быть, моя; Теперь — его и, стало быть, чужая. А он возводит львиное крыльцо, Он голубые зафугачил ели. И уж не бросишь ваучер в лицо… Грешно сказать: не пропили — проели. Продам пальто (еще не холода). В конце концов, не все ему смеяться! Ох, посмотрю я на него, когда Наступит год 2017!
