ты давно работаешь в компании. Мне бы не хотелось ее терять.
— Это так, — задумчиво согласился Хасан. — Но не совсем то, что я имел в виду.
В машине вновь воцарилось молчание. У Ясмин не было ни малейшего желания продолжать разговор.
— Ты не поняла или не захотела понять, я говорил о тебе как о женщине, а не как о деловом партнере. Я не нуждаюсь в деловых партнерах.
— Очень мило с твоей стороны. Вероятно, ты говоришь это из вежливости. Или из-за того, что произошло сегодня днем? Нет, я тебя очень хорошо понимаю.
— О чем ты?
— Сам знаешь о чем. Мы занимались любовью. С людьми иногда такое случается. И ты вовсе не должен…
Хасан неожиданно расхохотался. Протянув руку, он ласково погладил Ясмин по ноге. Та вздрогнула от его прикосновения, вспомнив, какие ощущения вызывали в ней прикосновения Хасана к ее обнаженному телу. Хасан придвинулся к Ясмин.
— Ты серьезно беспокоишься о том, что я могу о тебе подумать? Я прав? Ты думаешь, что после этого я перестану тебя уважать или еще какую-нибудь чушь, которой ты нахваталась в своей швейцарской гимназии.
— Нет. — Ясмин безуспешно попыталась хоть немного отодвинуться от Хасана. — Вовсе не так. Просто ты не должен считать, что случившееся что-то изменит в наших с тобой отношениях. В конце концов я действительно намерена вернуться в Женеву, как только закончу здесь со всеми формальностями, и…
— Нет, — посерьезнел вдруг Хасан. — Во-первых, ты вообще не вернешься в Женеву — никогда.
— Никогда? — охнула Ясмин.
— Ты не ослышалась, моя дорогая. Ты — наследница Андре, и тебе придется остаться в Париже до официального утверждения завещания. Процедура эта, насколько мне известно, займет не менее двух месяцев. И только после этого ты вступишь в полные права наследства.
— Но я думала, что все это можно сделать без меня. Я думала, ты будешь моим доверенным лицом.
— Я им и буду. Но в то же время ты нужна мне здесь.
Все-таки ты — глава фирмы, а не я. Хотя на самом деле ты мне нужна совсем по другой причине.
Ясмин не ответила.
— Я думал, ты поняла. Возвращаясь к тому, что произошло сегодня на поляне, хочу сказать, что это не было случайностью, Ясмин. Ты — женщина, о которой я всегда мечтал. Я хочу, чтобы ты была со мной, рядом, всегда. И не только из-за имения и виноградников, но потому что ты замечательная.
— А как же моя работа? Моя квартира? — Ясмин все еще не постигла важности произнесенных Хасаном слов.
— Тебе они больше не нужны. Теперь твоя работа — здесь, и здесь у тебя есть собственный дом. Я без ума от твоего тела. Я захотел тебя с первого взгляда. Но я понимал, что не должен торопиться. Я боялся быть слишком настойчивым. Надеюсь, сегодня ты не испугалась меня?
Прости, я не мог больше выносить…
— Ты меня не испугал.
— Хорошо. Я верно выбрал момент, кроме того, влил в тебя столько вина, что ты не смогла почувствовать испуг. А теперь послушай меня, Ясмин. Нам придется проводить массу времени вместе — ты и я. Постоянно общаясь с тобой, я буду не в силах держать руки в карманах. Я очень сильно хочу тебя. Мне пришлось так долго ждать. Все это может вылиться в заурядную любовную интрижку, и это, кстати, не самое плохое. Но я чувствую, я знаю, я просто уверен: здесь — нечто большее, по крайней мере для меня.
Хасан замолчал и уставился на Ясмин, пытаясь в темноте разглядеть се реакцию или услышать какой- либо ответ. Но Ясмин молчала. Она убрала руку с руки Хасана, крепко сжимавшей ее бедро. Не зная, что сказать, она беспокойно теребила свой шарф.
— Мне нужно от тебя гораздо большее, чем я получил сегодня днем, — медленно продолжил Хасан. — Я хочу провести с тобой всю жизнь. Мы с тобой очень похожи. Может, это оттого, что ты тоже из Марокко. Может, из-за твоей красоты или схожести характеров. Не знаю. Мне просто хочется наслаждаться этим ощущением и тобой вечно.
— Но…
— Не говори пока ничего. Понимаю, все это слишком неожиданно. Но не беспокойся. Я ждал так долго, что могу подождать еще немного.
Хасан медленно провел рукой по бедру и сунул ее между ног Ясмин. Она напряглась. Движение Хасана было скорее жестом обладателя, нежели влюбленного. В загадочном зеленоватом полумраке машины Ясмин успела заметить, как по губам Хасана пробежала полуулыбка и тут же исчезла. Ясмин снова почувствовала, что ее независимость, возможность распоряжаться своей собственной судьбой опять ускользает из рук. Впервые она испытала это чувство, когда Хасан появился в доме Ротенбурга. Теперь казалось, что произошло это когда-то давным-давно, и было странно, что минуло всего лишь три дня.
Хотя, как ни странно, Ясмин показалось, что потеря самостоятельности не самая страшная беда. Она воспринимала это почти с облегчением. Как хорошо, когда о тебе заботятся. Единственное, что ее тревожило, не слишком ли быстро разворачиваются события, она ничего не успевает обдумать, осмыслить, разобраться.
— Ты устала. — В темноте голос Хасана звучал гипнотически. — Поспи, малышка. Скоро Париж. Мы еще вернемся к этому разговору, после того как ты хорошенько выспишься. — Хасан усмехнулся. — Не знаю, сможешь ли ты нормально выспаться со мной. Но это мы тоже обсудим позже. Теперь — спи. Пока я веду машину, я никак не могу заняться с тобой любовью. Так что это, быть может, последний твой шанс… извлечь выгоду из ситуации. Спи.
Слова Халифы звучали почти приказом, и Ясмин покорно и благодарно закрыла глаза. Совершенно измотанная, она погрузилась в глубокий сон без сновидений. Лишь смутно почувствовала, как Хасан извлек ее из автомобиля и на руках внес в дом.
Дни незаметно складывались в недели, недели — в месяцы, и Ясмин не находила ни малейшего повода для жалоб.
Все три месяца Хасан, казалось, ежеминутно знал, что Ясмин нужно и когда. Он занимался абсолютно всем и делал это с изяществом истинного аристократа. У Ясмин сложилось такое впечатление, что ее упаковали в теплый, мягкий, уютный кокон, да еще кормят с ложечки. Хасан никогда не спрашивал мнения Ясмин, никогда не обращал внимания на ее чувства, не интересовался тем, что Ясмин нравится или не нравится. Хасан был уверен, что знает о ней все. И, как ни странно, к великому изумлению Ясмин, так оно и было.
Целыми днями Ясмин была предоставлена преимущественно сама себе, а по вечерам Хасан водил ее по Парижу.
Это был вовсе не тот экскурсионно-туристичсский осмотр достопримечательностей, который когда-то устроил Андре, прежде чем отвезти се в Лотремо. Теперь Ясмин увидела Париж глазами человека, который живет в этом городе.
Вечерами они с Хасаном совершали многочисленные праздные прогулки по городу, сидели в маленьких ресторанчиках, отыскивали укромные уголки в парках, любовались яхтами на Сене. И говорили. Вернее, говорил Хасан, а Ясмин слушала.
Хасан Халифа был прекрасным рассказчиком — интеллигентным, образованным и остроумным. Существовало очень мало тем, о которых бы он не мог говорить или не имел собственного оригинального мнения. Но главное — Хасан знал, чего он хочет и как добиться своей цели. Он набрасывался на проблему с азартом хищника — с полной самоотдачей и целеустремленностью. Уже то, как ему удавалось договариваться с продавцами букинистических и антикварных магазинов, вызывало у Ясмин восторг.
— Как у тебя это получается? — спросила она как-то у Халифы, когда тому удалось купить понравившуюся Ясмин китайскую фарфоровую вазу с драконами за половину той цены, что была названа вначале.
— Торгуюсь, — объяснил Хасан. — Только и всего.
Такой ответ не совсем убедил Ясмин.
