коллекционеры, Ясмин, несомненно, могла рассчитывать на приличный куш от продажи лучших картин и предметов из коллекции Андре. Таким образом она получит достаточное количество наличности для осуществления своего плана.
Если не хватит, Ясмин продаст и саму виллу.
Она вспомнила, как шесть лет назад Ротенбург спрашивал ее, не может ли он приобрести что-нибудь из коллекции Андре. Тогда Ясмин отказалась. Теперь она поняла, что выставлять предметы на аукцион, не предложив Оскару, будет не просто бессердечно, это будет предательством по отношению к их давней дружбе.
Надеясь, что Ротенбург не носится где-нибудь в своих обычных увеселительных поездках, Ясмин набрала его номер, и ей повезло. Оскар не только был в Швейцарии, но пришел в такой восторг от предложения Ясмин, что был согласен завтра же вылететь в Танжер.
— Не говорите глупостей, — счастливо смеялась Ясмин. — Сначала я поеду и произведу инвентаризацию. Вы будете первым, кто получит доступ к коллекции, и выберете все, что вам понравится.
— И, я уверен, по непомерным ценам, — мрачно предположил Ротенбург.
— Ну разумеется. Вы же знаете, что я делаю это не ради собственного удовольствия.
— Сказавший когда-то, что лучшие вещи в жизни достаются нам даром, был не прав, — жалобно продолжал Оскар. — Возможно, он просто не знал, что такое лучшие вещи, потому так и сказал.
— Прекратите всхлипывать и нагонять на меня тоску, — ответила Ясмин, чувствуя, что Оскар уже приступил к своим торгам. — Вы в любом случае купите все дешевле, поскольку вам не придется выплачивать комиссионные посреднику. Пусть хоть эта мысль улучшит ваше настроение.
— Нет. Мне не следовало в свое время раскрывать перед вами все свои коммерческие хитрости. Прошлое всегда бьет бумерангом. Ну почему я не ограничил вашу деятельность ответами на телефонные звонки и раскладыванием бумажек?
— Бедный Оскар, — успокоила его Ясмин, — вы же прекрасно знаете, что никогда не раскрывали передо мной свои приемы до конца. Будучи вашей сотрудницей, я пыталась что-то выведать, но вы всегда ускользали из рук.
— Я не такой уж тупица, каким кажусь со стороны.
Почему, вы думаете, я всегда оставлял вам такой беспорядок? Самозащита — вот почему. А теперь скажите, дорогая моя, когда вы намерены произвести вышеупомянутую инвентаризацию? — Из голоса Оскара испарилась мрачность, и в нем зазвучал искренний интерес.
— Думаю, отправлюсь завтра же. Не могу дождаться.
Кроме того, я сейчас под чудовищным давлением, понуждающим меня принять решение. Чем быстрее я разберусь, что может дать мне вилла, тем быстрее смогу справиться с любым противостоянием и обернуть все себе на пользу.
— Мудрый шаг, мудрый шаг, — важно похвалил Оскар. — Ничего не упустите, моя дорогая, я имею особый интерес к часам из золоченой бронзы и всему, что вам удастся найти, относящееся к эпохе Тань- янь. Кроме того, мне хотелось бы заполучить несколько речных пейзажей.
— Это будет стоить вам как минимум полжизни, Оскар. Вы уверены в своем решении?
— Я заплачу все, что вы попросите, дорогая. — В голосе Ротенбурга слышался проснувшийся голод истинного коллекционера. — Вам никто не говорил, что я сказочно богат?
— Хвала небесам, — засмеялась Ясмин. — Я намерена заполучить не менее десяти миллионов франков.
— Цыплячий аппетит, — весело сказал Оскар. — Поспешите в Танжер и скорее возвращайтесь домой. А собственно говоря, почему бы вам не позвонить мне Из Танжера? Боюсь не перенести неизвестности. Я столько лет дожидался возможности наложить лапу на эту коллекцию! Умоляю, не теряйте времени. Через две недели у меня запланирована поездка, и мы должны уладить все дела до моего отъезда.
— А вдруг я передумаю?
— Боже упаси. Только не это!
Ясмин заказала билет па утренний рейс до Танжера, после чего сделала еще один звонок.
— Шарль, очень рада, что застала тебя. Я решила отменить завтрашнее совещание с адвокатами.
— Почему? Я полагал… — начал было Ламарке, но Ясмин, охваченная своей новой идеей, тут же перебила его.
— Послушай, Шарль, прошу прощения за жесткий тон, но я не могу позволить себе, воспользовавшись нашей дружбой, требовать у тебя кредит. Ты, в свою очередь, не смеешь, пользуясь нашей дружбой, назначать совещание, не поставив предварительно меня в известность и не получив моего согласия. Я понимаю, что вы с Хасаном считаете меня поощрительным призом или что-то вроде этого, а не действительной главой своего дела. Однако позволь мне кое-что для тебя прояснить. Я долго и тщательно к этому готовилась, и вот теперь готова окончательно. Достаточно вы с Хасаном относились ко мне как к глупенькой девочке. Я намерена сама руководить собственной судьбой и собираюсь начать прямо сейчас.
— Ты имеешь полное право… Cela va sans dire…[58].
— Я это знаю, — перебила Ясмин. — Не мог бы ты оповестить всех об отмене совещания и о том, что я назначаю другое совещание примерно через неделю? И что состоится оно только после того, как я проведу еще одно совещание — наедине с моими адвокатами.
— Разумеется, Ясмин, — мягко ответил Шарль. — Но прошу тебя, пойми, я никогда не считал тебя поощрительным призом. Мне даже в голову не приходило, что у тебя сложилось такое впечатление.
— Поскольку теперь все будет по-новому, то, что думали обо мне ты, Хасан и мои адвокаты, теперь не имеет никакого значения, — холодно заметила Ясмин.
— Мне кажется, ты сама сможешь поговорить с Хасаном завтра утром.
— Дня два меня не будет. Почему бы тебе самому не позвонить Хасану? Увидимся на следующей неделе.
Ясмин повесила трубку, прежде чем Шарль успел спросить, почему Ясмин не будет. Ясмин чувствовала необычайный душевный подъем. Сразу же по возвращении из Танжера она намеревалась изменить структуру фирмы. Хасан больше не будет исполнительным директором — им станет сама Ясмин. Дивясь собственной дерзости и тому, почему ей потребовалось столько времени, чтобы сделать решительный шаг, Ясмин поняла: она готова. Готова победить, готова смести все и всякого, кто попытается встать у нее на пути.
Но теперь следовало заняться работой. Прежде чем отправиться домой и начать сборы в дорогу, Ясмин хотела просмотреть бухгалтерские книги и подтвердить рассчитанные ею расходы на проект. Она также решила просчитать данные за последние пять лет, чтобы определить процент предварительных заказов, поступавших на первое сентября каждого года. Таким образом Ясмин могла бы составить себе картину, на что ей можно рассчитывать в текущем году — будет спад производства или нет.
Ясмин принялась доставать из шкафа гроссбухи, и в голову ей спонтанно пришла идея просмотреть книги не за пять, а за десять лет: более длительный период мог лучше высветить динамику предварительных заказов. Кроме того, это давало возможность сравнить, как вел дела Андре и как после него делал это Хасан.
К двум часам ночи Ясмин выписала на отдельные листы все необходимые данные и поняла, что сравнительный анализ гроссбухов дал довольно странные результаты. Никогда прежде не просматривая записей, сделанных Андре, и не имея тем самым возможности сравнить их с записями, которые вел Хасан, Ясмин неожиданно для себя открыла, до чего же разнятся эти данные, и поняла, что здесь что-то не так.
Однако к этому времени усталость начала брать свое.
Откинувшись на спинку стула, Ясмин сняла очки и потерла воспаленные глаза, пытаясь избавиться от ряби, неизбежно появлявшейся, когда Ясмин приходилось долго просматривать бесконечные колонки мелких цифр. Досадуя на собственную усталость, Ясмин подумала, что хорошо бы иметь какой-нибудь дополнительный источник энергии, который можно было бы сейчас подключить к организму. Подобная мысль не раз посещала Ясмин еще в колледже, когда, несмотря на все ее усилия сосредоточиться после долгих занятий, тело требовало еды и отдыха именно в тот момент, когда работа подходила к самому
