только меня и слушает, а графа нет!
Мужчина на ступенях разразился оглушительным хохотом. Красавица рядом с ним мило улыбнулась.
— Досточтимые рыцари, — громко крикнул граф Бодуэн. — Гоните вы бездельника шута прочь, да скорее подите к нам с графиней! Давно не бывали у нас в замке гости из Англии, а ведь английский король доводится мне родственником!
Доктор педагогических наук бросила обеспокоенный взгляд на учительницу истории.
— А кто сейчас в Англии король? — тихо спросила Александра Михайловна.
Однако прежде, чем Верочка дала ответ, прозвучал чей-то другой негромкий голос:
— Король Англии Генрих II. Не забудьте, кстати, что ему же принадлежат обширные земли в Южной Франции. Такой уж сейчас исторический период.
Костя озадаченно повел глазами по сторонам. У шута, по-прежнему стоящего перед Александрой Михайловной, губы в этот момент оставались неподвижными, и, значит, голос принадлежал не ему. Однако никого больше поблизости не было, а Вера Владимировна отчего-то промолчала.
Но Костя быстро нашел объяснение. Это «записная книжка» Златко дала такую своевременную подсказку. А кто другой, кроме нее, мог бы это сделать?
4. День в двенадцатом веке
Замок проснулся рано; с восходом солнца затрубил в рог дозорный передовой башни, которому тут же отозвались все другие дозорные. И почти без перехода ночная тишина наполнилась множеством голосов, лаем собак, ржанием лошадей, звоном оружия и грохотов котлов на кухне. Короче, загудел замок, как растревоженный улей.
Но Костя не сразу понял, где находится. Он попробовал потянуться со сна, почувствовал, что движения как-то странно стеснены, и к великому своему изумлению вдруг обнаружил, что спал он в рыцарских доспехах. Больше того — как оказалось, даже шлема не снимал на ночь.
Повинуясь первому побуждению, он попытался было поднять с лица железную решетку забрала, но тут же отдернул руку, разом все вспомнив. Он же странствующий рыцарь Белой Звезды, давший обет не снимать доспехов, не открывать при посторонних лица и хранить полное молчание до тех пор, пока не освободит Гроб Спасителя от неверных. Как можно было забыть!
Костя сел, отдернул полог своей огромной кровати с огромным балдахином, и свесил ноги на каменные плиты пола.
В комнате пахло едким дымом, поднимавшимся от громадного камина пиршественного зала, что был этажом ниже, однако от каменных стен ощутимо тянуло ночным холодом. Единственное крошечное окошко, затянутое какой-то мутной пленкой, почти не пропускало света.
Сделав по комнате несколько шагов, Костя с грохотом споткнулся о свой щит, прислоненный к тяжелой дубовой лавке у стены. Но зато после этого он окончательно проснулся и осознал, что находится он ни где-нибудь, а в рыцарском замке, и что начинается второй день пребывания шестерых странствующих рыцарей в двенадцатом веке.
Прежде всего, насколько позволяли доспехи, Костя принялся за утреннюю зарядку. Разом заработали у него и мышцы, и голова: выполняя упражнения, Костя заново перебирал в уме все события вчерашнего дня, да размышлял о том, до чего же не похожими оказались условия жизни в замке на привычную московскую квартиру.
Собственно, к тому, что в XII веке нет электрических лампочек и горячей воды, Костя готов был заранее. Но вот к тому, что под сводами длинных и узких коридоров носятся летучие мыши, а под ногами крысы, на которых постоянные обитатели не обращают никакого внимания, готов он не был.
И к тому, что лестницы, соединяющие этажи, оказались настолько крутыми и узкими, что подъем и спуск по ним был едва ли не подвигом: одной рукой приходилось держать смоляной факел, а другой опираться о холодные и влажные стены.
Как выяснилось, и покои самих владельцев замка, несмотря на их знатные титулы и родство с английским королем, были столь же мрачны, неуютны и холодны, как и комнаты для гостей. Единственным по-настоящему теплым помещением был огромный пиршественный зал. Однако общее впечатление от него тоже оставалось весьма унылым.
Стены и потолок зала покрывала вековая копоть. На плитах пола лежали охапки соломы, под ногами постоянно крутились собаки всевозможных пород и размеров. Мебель была самой примитивной — огромные длинные столы, да жесткие дубовые лавки.
Изящной посудой граф Риберак тоже не мог похвастать: во время вчерашнего вечернего пира слуги подавали огромные куски жареного мяса на гигантского размера оловянных блюдах, и каждый из присутствующих отрезал порции себе по вкусу собственным кинжалом. Вилки, судя по всему, еще не вошли в обиход: благородные рыцари и дамы ели прямо руками. Кубки, в которые слуги щедро наливали вина, были изготовлены из непонятного непрозрачного материала: вроде, стекло, а, может, и нет…
Однако, само собой разумеется, трапезничали за огромными столами только «местные жители», как успела прозвать людей XII века доктор педагогических наук. Что же касается шестерых странствующих рыцарей, то, верные обету не снимать доспехов, не открывать лиц и хранить молчание, они лишь присутствовали на веселом пиру, а перекусили потом тайком, каждый в своей комнате, воспользовавшись таблетками из рациона, припасенного Златко.
Но к данной ими клятве, надо сказать, все отнеслись с пониманием и уважением. Гостеприимный граф Риберак лишь уточнил:
— Не открывать лиц, разумею, только при посторонних? Должны же вы время от времени вкушать мясо и вино!
— Мы дали обет ограничить себя и в плотской пище, — отвечала на это Александра Михайловна, сидевшая на пиру, как почетный гость, по правую руку от графа. — Но время от времени, вдали от посторонних, в самом деле мы вынуждены все же вкушать мясо и другие яства.
— Укрепи вас Господь! — дрогнувшим голосом отвечал граф Риберак, осеняя себя крестным знамением.
Немного подумав, на всякий случай Александра Михайловна уточнила еще кое-что:
— Я, рыцарь Лазоревого Дельфина, не давал клятвы молчания, подобно моим товарищам, но вместе с тем обязался ограничивать общение с другими лицами лишь самыми краткими вопросами, связанными с необходимостью передвигаться по незнакомой стране. Так что пусть не обидит вас, досточтимые графиня и граф, моя вынужденная немногословность, и не сочтите ее проявлением неуважения. Но верю, что близок час, когда все мы получим возможность снять с себя данные нами обеты. В тот час Гробница Спасителя вновь будет в руках христиан!
— Верю, что недалек тот час, — торжественно повторил вслед за Александрой Михайловной граф Риберак и вновь осенил себя крестным знамением.
Вообще владелец замка, бравый рыцарь лет тридцати, производил очень отрадное впечатление. Оказался он приветливым и радушным хозяином, веселым, жизнерадостным, открытым человеком. Не был чужд искусству, потому что держал собственных музыкантов, которые услаждали во время пира слух всех присутствующих игрой на каких-то неведомых инструментах.
Правда, мелодии оставляли желать лучшего, но зато музыкантов было много и играли они громко. Да и вообще, несмотря на такие неважные условия обитания, оказалось, что замок полным-полон всяческого народа.
Постоянно носились по коридорам и лестницам пажи и оруженосцы, выполнявшие хозяйские поручения. Перекликались на башнях дозорные. Выезжали коней во дворе конюхи. Поднимали из погребов бочонки и корзины с запасами еды слуги. Ни на мгновение, кажется, не отходили от чадящих плит повара. А ведь были еще оружейники, кузнецы, ключники, шорники, лекари, лучники, кладовщики, замковый капеллан, псари, мельники, садовники, каменщики, плотники, ткачи и Бог весть еще кто…
За вчерашний день, до вечернего пира, любознательные рыцари Белой Звезды, Трех Львят и
