Все дело в том, что ему нужен секс, а вовсе не жена. Секс с женщиной, которая будет отвечать ему честно и искренне, а не с далекоидущим расчетом.
Что же касается ребенка… Ник уже любил это маленькое, неродившееся существо. С той секунды, как увидел его на сонограмме, уютно свернувшегося в животе своей матери. Его жены.
Через неделю после их прилета в Нью-Йорк Ник нарушил молчание, чтобы уведомить Алессию о том, что он договорился о ее визите к гинекологу, рекомендованному его врачом. В другой ситуации он обратился бы к жене кого-нибудь из братьев, но поскольку никто в семье не знал, что Ник женился, тем более что жена его беременна, этот вариант даже не рассматривался.
Он ожидал, что Алессия начнет спорить, но она не стала. Впрочем, какой бы ни была принцесса, Ник должен был признать, что в ней проснулись материнские инстинкты. Она отказалась от вина, ела очень избирательно. Несколько раз он замечал, что Алессия легонько поглаживает свой живот.
Ник стоял рядом, не глядя на жену, пока доктор проводила обследование. Но его безразличие мгновенно исчезло, когда за дело взялась специалист по ультразвуковому исследованию.
– Посмотрим, что мы сможем увидеть, – весело сказала она, и с этого момента Ник уже не отрывал взгляда от своей жены, лежащей на кушетке с широко открытыми глазами и прикрывавшей рукой живот так, как будто стремилась защитить от всего мира того, кто жил в ней.
– Уберите руку, пожалуйста.
Ник в бездумном порыве взял руку принцессы, убрал ее с живота, но не выпустил из своей.
А потом он увидел его. Темное пятнышко, которое было его ребенком.
– Отличная картинка, – довольным голосом произнесла доктор, и Ник стиснул руку Алессии, почувствовав, как она ответила на пожатие. Но потом их взгляды встретились, и он вспомнил все: как она лгала ему, как лгали ее губы, руки, тело…
Ник снова выругался.
Довольно! Он должен снова взять свою жизнь под контроль. Прежде всего встретиться с адвокатом и узнать, какие у него есть варианты. Раздельное проживание? Развод? Какие у него шансы получить опеку над ребенком, когда тот родится?
Он не позволит, чтобы его сын или дочь росли за пять тысяч миль от него и воспитывались женщиной двуличной и меркантильной, как и ее предки на протяжении пяти веков. Она недостойна быть матерью, а то, что он наблюдал – диета, рука на животе, слезы на глазах во время ультразвукового исследования…
Ложь. Все ложь. Принцесса – патентованная лгунья.
Итак, он должен встретиться с адвокатом. Но только не с тем, что работал на их с братьями компанию. Если обратиться к нему, его секрет узнают братья, а там и весь клан, и начнется такое!…
Загорелся сигнал интеркома – его вызывала помощница. Не важно, это может подождать. Но лампочка продолжала мигать. Ник, чертыхнувшись, протянул руку к трубке. Поздно!
Отворилась дверь, и в кабинет Ника прошествовали его сестры, Анна и Изабелла.
Ник выдавил из себя улыбку:
– Привет, девчонки. Рад вас видеть, но невежливо врываться…
– Мы тебе не девчонки, – холодно отрезала Иззи, понизив своим тоном температуру в кабинете градусов на пятнадцать. – Мы женщины.
– Да, верно. Я просто хотел сказать…
– Впрочем, что ты знаешь о женщинах? – так же холодно подхватила разговор Анна.
– Послушайте! Я имел в виду…
– Что, черт тебя побери, ты имел в виду, женившись и скрывая свою жену от всех нас?
Ник побледнел. За спиной сестер он увидел свою помощницу, открывшую рот от изумления.
«Скажи же что-нибудь!» – приказывал он себе, но не смог выдавить ни слова, кроме приказа помощнице:
– Никаких звонков!
– Ник, – произнесла Иззи, когда дверь кабинета снова закрылась, – мы ждем объяснений.
Иззи, всегда нежная и трепетная, как цветы, которые она любила, смотрела на него так, будто хотела ударить. У Анны же разве что пламя не вырывалось из ноздрей. Ник некстати вспомнил, как, будучи подростком, она выкрасила свои чудесные светлые волосы в черный цвет, ногти покрыла черным лаком, губы намазала черной помадой, оделась во все черное и выдержала все: насмешки братьев, заламывание рук матери и ярость отца…
– Ты оглох?! – рявкнула она. – Мы были у тебя дома, видели ее и теперь хотим знать…
– А что вы делали, – Ник предостерегающе сощурил глаза, – у меня дома?
– Отлично! – теперь уже фыркнула Иззи. – Он пытается переложить вину на нас. Впрочем, чего же еще можно было ожидать от мужчины?
– Послушайте, вы, обе…
– Нет, – решительно перебила его Анна, смахнув с глаз прядь белокурых волос и обвиняюще нацелив в грудь Ника указательный палец. – Слушать будешь ты! Ты женился. У тебя есть жена. И ты ждешь ребенка.
Ник застонал, обошел стол и буквально рухнул в свое кресло.
– Да.
Сестры посмотрели друг на друга и покачали головой.
– И когда ты собирался сообщить эти новости остальному миру?
Ник хмыкнул.
– Не знаю. После рождения ребенка, наверное. Или после развода. – Он посмотрел на сестер, и на его скулах заходили желваки. – Итак, что же вы делали у меня дома?
– Мы встретились за ланчем, – сказала Изабелла, – и Анна вспомнила, что у тебя дома есть то, что ей нужно.
Ник смотрел непонимающе.
– Я в этом семестре сдаю экзамен по гражданскому праву, помнишь? На свадьбе Фалько ты пообещал дать мне материалы по той сделке с французами… Ты забыл, Ник? Ты еще сказал, что они у тебя дома, а не в офисе, и что, если ты забудешь прислать их мне с курьером, я могу сама забрать их. Я вспомнила об этом, и мы с Иззи решили…
– …что после ланча, – вступила Изабелла, – зайдем к тебе и заберем папку с материалами. Анна позвонила, ответила женщина.
– Я сказала: «Привет. Это Анна Орсини», а она спросила: «Кто?» Я сказала: «Анна, сестра Ника. А вы кто?», а она ответила: «А я жена Ника» – и заплакала.
Ник выругался, но тут сестры увидели потерянное, страдальческое выражение на его лице и кинулись к нему.
– Николо, – мягко произнесла Иззи, – что с тобой?
И он рассказал им. Все. Ну, почти все. Утаил лишь, что в его сердце поселилась неизбывная боль, и ее причину он сам еще только начал осознавать. Но разве сердце мужчины может болеть из-за лгуньи и мошенницы?
Но все остальное он им рассказал. Как ему показалось вначале, что Алессия – честная и добрая. Как обнаружился обман. Как она добилась того, чтобы Ник сделал все так, как нужно было ее отцу. Как женился на ней.
Сестры слушали не перебивая – этого у них не отнять. Анна и Изабелла всегда умели слушать и никогда не осуждали. Анна, скорее всего, потому, что саму ее осуждали столько раз; Изабелла потому, что с детства жалела и выхаживала самых безнадежных существ. Когда Ник закончил свое горестное повествование, обе вздохнули.
– Хочешь услышать мое мнение? – спросила Анна, и Ник кивнул.
– Ты пропал, братишка.
Ник посмотрел на нее и впервые за много дней рассмеялся.
– Ты пропал, Никки, – повторила сестра, – потому что ты влюблен в свою жену.
Он вырвал свою руку из ее ладоней.
– Ни в коем случае!
