Он обвел рукой вокруг:
— Все это твое.
— Ты даришь мне этот остров? — неуверенно спросила Тори.
— Очень маленький остров.
Она молчала.
— Я не знаю, что на это сказать.
— А тебе и не нужно ничего говорить. Кстати, я не просто так дарю тебе этот остров. На то есть причина. — Митчелл взял ее за руку и повел к рощице.
Оно росло в самом центре. Диаметр его ствола был размером с небольшую хижину; от него отходили десятки, сотни ветвей, которые росли вверх, в стороны, вниз, в самых разных направлениях; они цеплялись за сучья, образовывая причудливые укрытия и навесы.
Тори молча рассматривала дерево. Митчелл начал беспокоиться:
— Помнишь, тогда в Род-Айленде я пообещал тебе дерево? Помнишь?
— Помню.
— А я всегда выполняю свои обещания. Она не проронила ни слова.
Митчелл засунул руки в карманы джинсов и зарылся носком ботинка в прошлогоднюю листву.
— Никто не знает, сколько этому дереву лет. Тори продолжала молчать.
— Но то, что не одна сотня, это точно. Некоторые историки считают, что в 1787 году Роберт Берне посетил этот остров, когда гостил в замке Сторм. Легенда гласит, что, стоя под ветвями этого дерева, которые сплетались в форме сердца, — Митчелл указал на ветки, переплетение которых действительно немного напоминало форму сердца, — он сочинил одно из своих стихотворений.
— Какое же?
— Говорят, это было «Расставание». Она покачала головой.
Митчелл прочитал отрывок, который помнил довольно хорошо:
Кто видал тебя, тот любит, Кто полюбит, не разлюбит. Не любить бы нам так нежно, Безрассудно, безнадежно, Не сходиться, не прощаться, Нам бы с горем не встречаться!
— Он подарил мне дерево, — крикнула она Элис через комнату и погрузилась в ванну с теплой благоухающей водой. Это была старинная фарфоровая ванна на ножках викторианской эпохи.
— Но ведь он обещал его тебе.
Тори положила голову на край ванны и с гордостью проговорила:
— Роберт Берне сочинил одно из своих стихотворений, стоя под ветвями этого дерева, переплетенными в форме сердца.
— Впечатляющая легенда.
— Это очень старое дерево. Можно даже сказать: древнее. И в дупле у него вырезаны странные знаки.
— Какие знаки?
Тори пожала голыми плечами и сдула с ладоней мыльные пузыри.
— Они немного напоминают «М» и «В».
— Интересно.
— Я тоже так подумала. Митчелл посоветовал мне расспросить о них Старого Неда. Ему известно абсолютно все об острове, замке и клане Стормов. Я собираюсь сходить к нему завтра.
— Хорошая мысль.
Тори провела мокрой губкой по лицу.
— А ты не хочешь пойти со мной?
— Не могу.
Тори улыбнулась и села, положив руки на края ванны.
— Опять Маккламфа?
Элис Фрэйзер ответила не сразу:
— Да.
Поскольку больше никакой информации о великане Маккламфе не последовало, а Тори уважала право Элис на личную жизнь, девушка вернулась к обсуждению своего подарка.
— А я сказала тебе, что это дерево стоит в самом центре крошечного острова, заросшего травой и цветами?
— Нет. Какая прелесть! Тори вздохнула:
— Митчелл подарил мне и остров тоже.
— Подумать только!
— Да, представляешь?
— Надеюсь, ты поблагодарила его?
— Ну разумеется!
На самом деле она была настолько взволнована, что не помнила, что делала и говорила с того момента, как они причалили к острову. Она помнила только, как перед отплытием подошла к дереву, погладила его кору и прошептала: «Это я, Виктория. Я вернулась».
— Это самый замечательный подарок, который я когда-либо получала, Элис, — крикнула Тори и тихо добавила: — И самый лучший подарок, который мужчина может сделать женщине.
Глава 17
— Ceud mile failte, — важно сказал Старый Нед, приглашая ее в маленькую гостиную своего коттеджа. — Это традиционное гэльское приветствие, означающее «Сто тысяч раз добро пожаловать».
— Спасибо, сэр, — вежливо поблагодарила Тори.
— Только не так церемонно. Просто Старый Нед.
— Тогда не будете ли вы так любезны называть меня просто Тори?
— Не знаю, смогу ли я, мисс Сторм, но вы уж не обижайтесь, если разок-другой у меня вырвется старомодное «девушка». — В глазах Старого Неда блеснул огонек.
Старая дворняга подбежала к Тори, виляя хвостом, и лизнула ей руку, требуя своей доли внимания.
— А это кто? — спросила девушка, поглаживая собаку по голове.
— Это Старый Тоби. Мы давно уже вместе, Старый Тоби и я, — ответил старик.
— Я захватила с собой кое-какие продукты из замка, — сказала Тори, протягивая ему небольшую корзинку. — Миссис Макграбб взяла с меня слово передать вам ваши любимые пирожные к чаю.
— Она никогда не забывает прислать Старому Неду его «данди», — улыбнулся он, явно польщенный. Он взял корзинку на удивление твердой для девяностотрехлетнего старика рукой и, взглянув на часы на простой каминной полке, разочарованно отметил: — Рановато для чая.
Тори вдруг вспомнила, что выполнила поручение кухарки не до конца.
— На дне корзины пара хороших костей для собаки и объедки, завернутые в старые газеты.
Старый Нед удовлетворенно кивнул: «Она и про Старого Тоби никогда не забывает» — и предложил девушке — занять одно из кресел-качалок, расположенных у очага. Правда, огонь не был разожжен в этот прекрасный августовский день.
Старый Тоби поплелся за ними, не переставая помахивать хвостом, и, когда его хозяин уселся, тут же свернулся калачиком у его ног.
Очевидно, Старый Нед считал, что почтенный возраст дает ему некоторые привилегии. Поэтому перешел прямо к делу и обратился к ней просто:
— Итак, девушка, ты намерена стать невестой Сторма?
— Сторма?
— Хозяина замка.
Ну конечно, он говорит о Митчелле. У нее мгновенно отнялся язык, и она запинаясь пролепетала:
— Я… а-а…
— Ты любишь его, — уточнил свою мысль старик. — Это видно так же ясно, как твой хорошенький носик на твоем хорошеньком личике.
— Но откуда…
— У Старого Неда еще остались глаза, которые видят, и уши, которые слышат, — назидательно заметил он. — Вчера Сторм катал тебя на своем ялике. Наверное, показывал остров?
