— Тебе не показалось, что она чем-то расстроена?
— Я бы сказала, что она выглядит потрясенной. Скорее всего, действительно сказывается перелет.
— Возможно, — с сомнением в голосе произнес Кейз. — Ладно, ты готова познакомиться с моей семьей?
— У меня есть выбор?
Кейз рассмеялся и, взяв ее под руку, повел в столовую.
— Не волнуйся, я все время буду рядом.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джина чувствовала себя так, словно попала в гнездо сорок или, еще хуже, в центр торнадо. У нее болела голова, в ушах звенело, и, хотя угощение было великолепным, она не смогла проглотить ни кусочка, просто не успевала из-за бесконечных разговоров.
У Нэша, отца Кейза, была моложавая внешность, а чертами лица он очень походил на своих сыновей. Но всех остальных запомнить просто невозможно! Их слишком много.
Голос Кейза отвлек Джину от ее мыслей.
— Какие-нибудь гангстеры уже пытались захватить твое казино, Блейк? — обратился Кейз к человеку, сидящему напротив.
Все рассмеялись, кроме самого Блейка. Джина видела, как сощурились его глаза и сжались в кулак руки. Казалось, еще мгновение — и он бросится на Кейза и вцепится ему в глотку.
— Ты ставишь под сомнение мои способности управлять собственным бизнесом? — спросил Блейк.
— Брось, Блейк, — пожурил его Крид. — Где твое чувство юмора? Кейз просто дурачится.
— Блейк, ты что, не понимаешь шуток? — согласился с братом Кейз.
— Думаю, он утратил чувство юмора, когда отец передал компанию тебе и Криду, — произнесла женщина с противоположного конца стола.
— Достаточно, — резко сказал Нэш и виновато улыбнулся Джине: — Вам придется простить моих сыновей. Похоже, соперничество между детьми присутствует независимо от их возраста.
Теперь внимание всех гостей переключилось на нее, и Джина почувствовала, как краска заливает щеки.
— Я… я ничего не знаю о таком соперничестве. Я единственный ребенок в семье.
— Единственный ребенок? — повторила Элизабет, потом вздохнула с завистью. — Ну почему я не единственный ребенок в семье?
— Тогда бы у тебя не было такого старшего брата, как я, — пошутил Кейз.
Противостояние было забыто, вернулась прежняя веселость, и Джина чувствовала себя как мячик от пинг-понга, стараясь поддерживать все разговоры за столом.
Пока Кейз открывал дверь ее квартиры, Джина вспоминала прошедший вечер. За ужином она испытывала неудобство, потому что все собравшиеся знали друг друга, она же знала только Кейза. Тем не менее она не могла не позавидовать сплоченности его семьи, несмотря на короткую перепалку Кейза с Блейком.
Вспомнив женщину, вставшую на защиту Блейка, она попросила Кейза напомнить ей ее имя.
— Скайлар Форчун, — ответил Кейз. Утомленная и умственно и физически от попытки запомнить все семейство Форчунов, Джина сняла пальто и рухнула на диван.
— Сестры, братья, сводные, родные… Как ты помнишь их всех по именам?
Рассмеявшись, Кейз встал сзади, положил ей руку на шею и стал тихонько массировать.
— Годы практики.
Джина жалостно стонала, пока он разминал напряженные мышцы шеи.
— Пожалуйста, не останавливайся, — попросила она.
Зазвонил телефон, но Джина не прореагировала.
— Ты не будешь отвечать на звонок?
Джина покачала головой.
— Я так устала, что не могу двигаться. Кто бы это ни был, пусть оставит сообщение.
В этот момент щелкнул автоответчик, и через секунду послышался мужской голос:
— Джина, это твой отец. Позвони мне, как только сможешь.
Услышав голос отца, Джина похолодела.
— Ты не собираешься перезвонить ему? — спросил Кейз.
Джина отвернулась.
— Нет.
— Но мне показалось, это что-то важное.
— Меня не интересует, что он хочет мне сказать, — отрезала она.
— Джина, это не слишком сурово? Ведь он — твой отец, — напомнил ей Кейз.
— Моя семья очень отличается от твоей. Мы никогда не были близки с отцом. Но это его выбор, а не мой.
Кейз посмотрел на нее, не понимая.
— Что значит «его выбор»?
— У него никогда не находилось для меня времени, и для мамы, кстати, тоже, — с горечью в голосе произнесла Джина. — Его единственной любовью всегда была и остается компания «Рейнолдс Рефайнинг».
На лице Кейза отобразилось непонимание. Заметив это, Джина почувствовала, что он ждет ее пояснений. Но после встречи с его дружной семьей что-то удерживало Джину от разговоров на эту тему. Она встала и подошла к окну.
— Моя мать покончила с собой, — через минуту произнесла Джина. — Это была ее последняя отчаянная попытка привлечь к себе внимание отца. — Она печально покачала головой. — Не уверена, что даже тогда ей это удалось, как, впрочем, и мне. После ее смерти отец отправил меня в закрытую школу. Он редко звонил и никогда не приезжал. Все общение шло через его секретаря. Она отправляла деньги на мое содержание каждый месяц, покупала подарки ко дню рождения и Рождеству и направляла их мне. После окончания школы я отправилась в колледж, но схема общения осталась прежней.
Джина услышала, как Кейз подошел к ней и положил руки ей на плечи. Она чувствовала его дыхание у своего уха.
— Мне очень жаль, — мягко сказал Кейз. Джина моргнула, чтобы скрыть непрошеные слезы. Она смотрела в окно, вспоминая свое одиночество и боль, которую причинил ей отец, и то, как она разорвала все отношения с ним.
— Единственный долг, который он чувствовал по отношению ко мне, это финансовая поддержка. Но когда я была на старших курсах в колледже, я нашла способ избавить его и от этой обязанности. Я стала писать. Я еще училась в колледже, когда была продана моя первая книга. Денежный чек дал мне финансовую свободу, чтобы полностью вычеркнуть отца из своей жизни.
— Но ты вернулась в Сиу-Фоллс, — напомнил ей Кейз. — В надежде воссоединиться с отцом?
— Вряд ли, — горько усмехнулась Джина. — Сиу-Фоллс — дом для меня, дом, которого я никогда не знала. Отец лишил меня этого и всего, что меня окружало, когда отправил в школу. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что у меня есть такое же право жить здесь, как и у него. Я собрала свои вещи и вернулась.
