– Мачеха не имеет права что-либо решать за меня. – Алекс встал, подошел к письменному столу и раскрыл бухгалтерскую книгу. – Я только согласился познакомиться с леди Кэролайн, не более того.
– Да, я понимаю, – отозвался Хенли. – Так когда же надо ожидать официального объявления о помолвке?
Алекс машинально листал бухгалтерскую книгу. Он не сомневался в том, что сумеет все объяснить родственникам леди Кэролайн, правда, собирался сделать это попозже. Но сейчас лорд Хенли ждал ответа, и было очевидно, что выход только один – сказать правду.
Захлопнув книгу, Алекс проговорил:
– Мои планы несколько изменились. Я готов сделать официальное предложение, но совсем другое.
Гость с удивлением взглянул на маркиза:
– Что вы имеете в виду?
– Через несколько минут вы все поймете. – Алекс вызвал звонком Джонсона, и дворецкий тотчас же появился. – Будьте добры, попросите миссис Уэлсли присоединиться к нам.
Джонсон молча кивнул и удалился. Алекс повернулся к виконту и заметил, что тот нахмурился, от чего красивые черты лица молодого человека немного исказились.
– Я все вам объясню, как только придет миссис Уэлсли, – продолжал маркиз. – Не желаете ли пока немного бренди?
Алекс подошел к небольшому шкафчику рядом с письменным столом и достал два бокала, а также графин с бренди. Наполнив бокалы, он протянул один из них виконту. Затем сделал глоток из своего бокала и тотчас почувствовал приятную теплоту, разливавшуюся по всему телу. Ему необходимо было подкрепиться перед встречей с Сарой.
Она, конечно же, будет недовольна тем, что он задумал, но у него не оставалось иного выхода. Он решил, что непременно женится на Саре – ведь именно этого они оба хотели.
Сара в нерешительности остановилась у двери библиотеки. Она отпустила Джонсона, сказав, что не надо объявлять о ее приходе. Весь день Сара провела в швейной комнате, однако ей не удавалось успокоиться; она постоянно думала об Алексе и никак не могла забыть, какие глаза у него были, когда она сказала, что не выйдет за него замуж.
Что же касается вызова в библиотеку, то эта просьба маркиза нисколько не удивила Сару – она ожидала чего-то подобного, так как прекрасно понимала: Алекс не смирится с отказом и попытается переубедить ее, попытается добиться своего.
Сделав глубокий вдох, она расправила плечи и постучала. Почти тут же послышался голос Алекса, разрешившего ей войти. Сара открыла дверь и нерешительно переступила порог. Солнце стояло уже довольно низко, и бившие прямо в окно лучи на мгновение ослепили ее.
– Наконец-то, – сказал маркиз. Он тотчас подошел к ней, и поэтому она не заметила гостя, сидевшего в глубине комнаты.
Казалось, Алекс пожирал ее взглядом, и Сара вдруг почувствовала, что ей будет очень трудно противостоять ему. Собравшись с духом, она проговорила:
– Я не понимаю, зачем вы вызвали меня. Нам нечего больше обсуждать. – Сара по-прежнему стояла у двери, держась за ручку. Ее сердце учащенно билось, и она понимала, что не может доверять себе в присутствии этого мужчины.
Алекс жестом пригласил ее пройти в комнату, однако Сара покачала головой и повернулась, чтобы уйти. Однако чей-то приглушенный кашель остановил ее. Она невольно вздрогнула, обвела взглядом комнату – и тут наконец-то заметила гостя. Узнав своего кузена, она с восторженной улыбкой воскликнула:
– Джек, как я рада!.. Но что ты здесь делаешь?
Джек тоже улыбнулся.
– Меня прислал отец.
Сара бросилась к кузену и обняла его.
– Я действительно очень рада тебя видеть. – Она отступила на шаг и окинула его взглядом (он все еще был в дорожном костюме). – Ты только что прибыл?
– Нет, я около часа ждал, когда маркиз вернется.
Сара удивленно посмотрела на Алекса:
– Вы уезжали?
Маркиз кивнул:
– Да, я только что вернулся из Карлайла. А ваш кузен прибыл сюда по настоятельной просьбе вашего дяди.
Сару охватило беспокойство.
– Там все в порядке? – спросила она. – Может, что-то случилось?
Джек отрицательно покачал головой:
– Нет-нет, в Хартфорде ничего не случилось. Я приехал из-за Кэролайн.
Сара облегченно вздохнула.
– Значит, твой визит связан с ее письмом?
– Совершенно верно. Отец решил, что я должен выяснить, в чем дело. Письмо написано… на грани истерики.
