— Они не были тобой!
Он поднял голову выше, показывая тем самым, что принял решение и уже не отступит.
— Я снова хочу жить.
Смерть сморщила лоб, глядя прямо ему в глаза.
— Тебе придется родиться. Мне нужно найти для тебя тело новорожденного. Таков порядок вещей.
— Нет. Я хочу жизнь с ней. И мне нужно это тело, мое рабочее тело.
— Какой абсурд!
— Ты можешь это сделать, Смерть. Можешь.
— Могу, но не должна! — Она отвернулась. — Скажи мне, почему я должна это сделать? — Ее голос изменился, стал мягче.
— Ты знаешь почему.
— Любовь? — Смерть снова повернулась к нему, и Сикс мог поклясться, что ее губы дрогнули, как будто она хотела улыбнуться, но не знала как. — Каково это?
Каково это — любить? Это чувство переполняло его тело и душу, было таким же великим, непостижимым и волшебным, как сама вселенная.
— Если бы я попытался описать любовь, то не знал бы, с чего начать. Прошу тебя, Смерть. Эйт там, внизу — я должен вернуться. Скажи да.
— Нет.
— Скажи да. Скажи, что отпускаешь ее. И меня.
— Я не собираюсь отпускать своего шестого жнеца. Что, спрашивается, я буду без тебя делать? У тебя легкая рука по сравнению со всеми остальными жнецами во вселенной. Твои цели считают меня милосердной благодаря тебе. Благодаря тебе они любят меня. Ты приносил мне даже самые сложные души и…
— Отпусти нас. Нас обоих.
— Нет, нет и нет!
— Скажи это, черт побери! Я знаю, что ты этого хочешь!
— Да! Да!!! Я отпускаю вас сегодня, но однажды я заберу вас обоих — тебя и Шелби Моррисон!
За этими словами последовала тяжелая тишина, пока они оба пытались осмыслить всю значимость того, что она только что сказала. Смерть отпустила их. Сикс едва сдержался, чтобы не улыбнуться.
— Сделай так, чтобы этот день наступил еще очень и очень нескоро.
И в этот миг он впервые увидел ее улыбку. Кривоватую, полную сухого юмора, но это дало ему возможность восхищаться ею еще больше.
— Я попытаюсь, Сикс. — Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. — Я пошлю за вами двадцать первого, чтобы это действительно растянулось надолго.
— Я думал, что уже украл у него прозвище Тормоза.
Взгляд Смерти стал задумчивым, когда она сказала, глядя на него:
— Сикс, ты же понимаешь, что… твое тело изменится?
— Надеюсь, не очень сильно? — Он усмехнулся, вспомнив, что творил с помощью этого тела. — Похоже, оно ей нравится.
— Мне тоже, — проговорила Смерть и, заметив, как его брови поползли вверх, добавила: — Да! Мне нравится! И не волнуйся, ты едва заметишь перемены. Просто однажды, посмотрев в зеркало, ты поймешь, что состарился.
— Спасибо. Я с нетерпением буду этого ждать.
Смерть рассмеялась.
— Но, Сикс, ты же осознаешь, что в таком случае выбор останется за ней?
— Да.
— Что если она предпочтет тебе меня? Может, она хочет умереть.
Мысль об этом встревожила его больше, чем могла предположить Смерть.
— Тогда я попрошу тебя отправить меня за ней.
— Тем не менее, — продолжала Смерть, — если она захочет остаться, мне придется стереть твои воспоминания. А это может занять несколько дней или даже недель.
— Я понимаю, — кивнул Сикс.
Она чуть приподняла голову, пристально глядя на него.
— Через несколько недель я стану для тебя лишь смутным воспоминанием. Я знаю, что ты забудешь обо мне.
— Сомневаюсь, что смогу забыть. Я ведь всегда буду знать, что ты рядом, верно?
— Но ты не будешь знать, что я очаровательная, симпатичная… женщина.
— Ты ошибаешься, Смерть. Уверен, когда ты придешь за мной, я узнаю тебя. И твоего жнеца.
— Когда я приду, — улыбнулась Смерть, — я позабочусь о вас. О вас обоих.
Сикс погладил ее по щеке. Она была холодной, совсем не такой, как Шелби, но он не убрал руку, осторожно касаясь ее, словно она была бесценной хрупкой вещью.
— Я знаю, Смерть. Ты великодушная благородная леди.
Смерть фыркнула и отстранилась, будто его прикосновение было неприятным.
— Скажи это людям. День ото дня они делают меня все страшнее и страшнее! Они даже не понимают, что я оказываю им огромную услугу. Только представь, если бы у их жизней не было конца. Все одно и то же, никаких изменений, никакого движения вперед… И так целую вечность. От одной мысли об этом меня пробирает дрожь. Им тоже следовало бы это понимать.
— Однажды они все поймут, — тихо отозвался Сикс, и Смерть кивнула.
— Теперь ступай, — сказала она и махнула рукой. — И скажи Эйту, чтобы возвращался ко мне немедленно. Его список становится длиннее, пока мы тут с тобой разговариваем.
Так сразу уходить Сикс не собирался. Он схватил Смерть за плечи и заглянул глубоко в эти знакомые серые глаза, не имея ни малейших сомнений в том, что будет по ней скучать.
— Спасибо, — тихо поблагодарил он.
Смерть не подняла лица и не ответила. Сикс уронил руки и развернулся, чтобы уйти.
— И, Сикс…
— Да?
Смерть помолчала, колеблясь, потому что не привыкла открывать свое сердце, а потом сказала:
— Ты был замечательным жнецом. И я знаю, что ты станешь прекрасным человеком.
Они привычно, по-рабочему, кивнули друг другу, и Сикс в последний раз видел, как женщина, которую боятся все на свете, растворяется в тумане.
Глава 11
В воскресенье утром Шелби проснулась с улыбкой на губах, которая испарилась, как только она поняла, что спала одна. Сикс ушел. Она обвела глазами комнату, выбежала в коридор, спустилась по лестнице, заглянула в кухню, в гостиную, в ванную. Все подтвердилось.
Сикс ушел.
Никакие дела не могли избавить Шелби от ужасного сдавливающего грудь чувства. Словно что-то сломалось внутри нее и теперь не подлежало ремонту. Это чувство уже завоевало все ее тело и заставляло сердце отдаваться глухой болью.
Странная опустошенная женщина, в которую превратилась Шелби, безразлично читала стихи, смотрела сопливые мелодрамы или что-то вроде того и сто раз обходила свой дом в надежде, что он оставил ей записку. Адрес. Номер. Фамилию. Или банальную ложь в два слова «Я позвоню». Но о нем напоминал только тяжелый мужской запах, льнувший к простыням, и томительное ощущение внизу живота, которое свидетельствовало о прикосновениях мужчины.
Да, именно поэтому Шелби больше не хотела ни с кем встречаться. А теперь только посмотрите на
